Победителей не судят
Шрифт:
Этому мальчику было двенадцать лет, и именовался он как: Наследник богов Филопаторов, избранный , мощный (дух) , живой образ Птолемей Пятый царь державы Птолемеев да живёт он вечно, любимый Птахом. Саня долго удивлялся, когда услышал такое из уст двенадцатилетнего ребенка. Такой титул не всякий взрослый сразу повторит, а малец шпарит, как по писанному. Ну а дальше шла довольно грустная история малолетнего царя Египта.
После смерти Птолемея Четвертого Филопатора Птолемей Пятый наследовал трон и стал единовластным царём Египта в малолетнем возрасте. Естественно было бы предположить, что опекуном маленького царя и регентом государства должна была бы стать его мать Арсиноя. Однако тем людям, которые захватили управление страной при вечно пьяном и развратном Птолемее IV Филопаторе, нежелательно было допускать до власти Арсиною. При жизни Филопатора Арсиноя не могла ничего предпринять против Агафокла и его приспешников, но как только Филопатор умер, Арсиноя стала опасной, так как на её стороне была народная любовь. Поэтому, прежде чем объявить о смерти
Агафокл и Сосибий объявили о смерти царя и царицы и прочитали подложное завещание, в котором значилось, что царь оставляет Агафокла и Сосибия опекунами сына. Малолетний Птолемей V был передан на попечение Энанфы и Агафоклеи, матери и сестры Агафокла. Какое-то время Сосибий и Агафокл сохраняли своё высокое положение в . Но они понимали, что со всех сторон им грозила опасность. Её представляли другие придворные, лелеющие собственные честолюбивые планы, причём некоторые из них, например Филаммон, были посвящены в убийство царицы; наёмные войска, которые могли проникнуться народным гневом на недостойных опекунов юного царя. И наконец, существовала внешняя угроза со стороны , царя и , царя . Антиох мог снова напасть на , Филипп — на владения Птолемеев в , не говоря уже о восстаниях местного населения Египта, продолжавшихся ещё с предыдущего царствования, подавить которые пока не удалось. Сосибий и Агафокл приняли все меры, которые смогли. Все выдающиеся люди при дворе были изгнаны из Египта.
Однако Агафокл вёл невоздержанную жизнь. Этот выскочка не сдерживал ни гордости, ни похоти. Народный гнев ждал только подходящего вождя, чтобы прорваться. Что же до старого Сосибия, то о нём больше ничего не слышно, и, должно быть, он умер вскоре после воцарения нового правителя. А может ему и помогли исчезнуть. Вождь нашёлся в лице Тлеполема, которого Агафокл назначил в , чтобы подготовить оборону границы на случай, если Антиох снова вторгнется в Египет. Вскоре Пелусий стал центром восстания против Агафокла. Когда войска и население в Александрии перешли на сторону Тлеполема, участь Агафокла и его сообщников была решена. Толпа захватила дворец. Маленький царь был передан войску. Затем молодой Сосибий, сын старого интригана, командир телохранителей, дальновидно перешедший на сторону народа, спросил царя, отдаёт ли он убийц матери людскому мщению, а когда испуганный ребёнок изъявил своё согласие, Сосибий приказал кое-кому из телохранителей объявить царскую волю. Напрасно Агафокл и Агафоклея просили о пощаде, александрийцы предались оргии самосуда.
Первым вскоре выведен был Агафокл в оковах. Чуть он взошёл, как несколько человек подбежали к нему и тут же закололи, оказав ему этим скорее услугу, нежели обиду, так как освобождали от расправы по заслугам. За Агафоклом выведен был Никон, потом Агафоклея нагая вместе с сестрами, за ними следовали прочие родственники. Наконец, выведена была Энанфа, которую мятежники силою извлекли из святилища и нагую, верхом на лошади вывели на . Все родственники разом отданы были на жертву толпе, и мятежники кусали их, кололи копьями, вырывали глаза; чуть кто падал, его терзали на куски, и так замучили всех до последнего. Вообще египтяне в ярости страшно свирепы. В это самое время несколько девушек, воспитывавшихся вместе с Арсиноей, узнали, что Филаммон, руководивший умерщвлением царицы, прибыл из в Александрию за три дня до того, бросились к его дому, ворвались в него, Филаммона положили на месте камнями и палками, задушили сына его, едва вышедшего из детского возраста, наконец жену Филаммона раздели, поволокли на улицу и там убили. Таков был конец Агафокла, Агафоклеи и родственников их.
Тлеполем, ставший затем царским регентом, был молод и всё время пышно жил в лагерях. От природы он был надменен, тщеславен, а в управлении делами государства проявлял много достоинств, но и столько же недостатков. Так, на поле сражения он был искусный военачальник, умел руководить военными действиями, был мужествен и обладал способностью ладить с солдатами. Напротив, Тлеполем был совершенно не способен к ведению запутанных дел, требующих внимания и осторожности, бережливости и вообще хозяйственной распорядительности. Благодаря этим свойствам он скоро не только пошатнул государство, но и сократил его пределы. Завладев государственной казной, Тлеполем чуть не целые дни проводил в игре в мяч или в вооруженных состязаниях с юными сверстниками, а после игр тотчас устраивал попойки, и в этом проходила большая часть его жизни. Если иногда какой-нибудь час в день он уделял на приёмы, то раздавал или, говоря точнее, расшвыривал государственные деньги являвшимся из Эллады послам, актерам, больше всего начальникам придворных отрядов и солдатам. Вообще он не умел отказывать; лишь бы кто обратился к нему с льстивою речью, Тлеполем охотно отдавал всё, что попадалось ему на глаза. Вследствие этого зло росло
После этих слов Саня порадовался, что у него есть старый добрый везир Гермий. Если бы не он, то Громов вряд ли потянул бы управление такой огромной страной, как Цартсво Селевкидов. Именно Гермий был тем, кто поддерживал на плаву великую державу. Саня вынужден был признать, что без Гермия и своих советников он бы точно не справился и развалил страну. Да, он что-то смыслил в армейских делах и мог управлять армией в бою на довольно среднем уровне. Хотя все его соратники смотрели на него, как на блестящего стратега и тактика. Но сам Саня так не считал. Экономика же его вгоняла просто в ступор. И тут такие люди, как Гермий были просто незаменимы.
– Надо будет как-то поощрить Гермия! Старик заслужил почести и уважение. Это надо, как-то отметить!
– думал царь Селевкидов слушая рассказ своего малолетнего коллеги.
То, как легко Селевкидам и Македонцам удалось расхитить владения Птолемеев, доказало несостоятельность Тлеполема в качестве регента. Примерно через год его сменил другой регент — Аристомен, начальник царских телохранителей, родом из .
С акарнанийским регентом был тесно связан нанятый Агафоклом Скопас. Скопасу, считавшемуся хорошим воином, хотя он и питал страсть к наживе, регент, без всякого сомнения, доверил высшее руководство военными делами царства. Этолиец показал себя хорошим военоначальником. Армия под его руководством одержала ряд громких побед над вторгнувшимися в Египет ливийскими варварами. Это сильно подняло авторитет Скопаса в среде аристократии. Стратег с преданными ему массами наёмных войск стал пользовался большим влиянием в Александрии, бывшей столицей Египетского царства. Он замыслил совершить государственный переворот, который поставил бы его у верховной власти. При этом планировалось убить малолетнего царя и его регента Аристомена.
К счастью охрана царского дворца осталась верной своему царю. И когда мятежники ворвались во дворец, то царские телохранители сумели их ненадолго задержать. Это дало возможность Птолемею Пятому и Аристомену бежать из дворца по потайному ходу, ведущему в гавань Александрии. На счастье беглецов в гавани стояла пентера, готовая к выходу в море на боевое патрулирование. Экипаж был на борту, припасы и вода погружены. Поэтому корабль смог быстро покинуть порт и выйти в море.
Конечно же за ними отправили погоню. Мятежники смогли наскрести пять боевых кораблей. Это все, что они смогли быстро подготовить для морского плавания. Но небольшая фора во времени у беглецов была. Корабль Птолемея шел на Север вдоль побережья. Хотя зима и закончилась, но морские шторма еще довольно часто баламутили воды Средиземного моря. Поэтому отходить от берега было довольно опасно. Однако на второй день плавания сзади на горизонте показались паруса преследователей. Пять боевых судов египетского флота шли тем же курсом, что и убегающий корабль малолетнего царя. Оставалось только молиться богам о спасении. И молитвы были услышаны. К вечеру погода начала портиться. Подул сильный ветер, а небо стало затягивать серыми тучами. Капитан пентеры хотел повернуть к берегу, чтобы укрыться там от надвигающегося шторма, но Аристомен приказал ему держать прежний курс. Корабли преследователей уже были хорошо видны и сам малолетний царь и его регент хорошо понимали, что сделают с ними мятежники, если беглецы попадут к ним в руки.
Потом налетела буря и море буквально взбесилось, кидая сорокаметровый корабль, как детскую игрушку. Корабли преследователей скрылись на пеленой волн и дождя, и больше никто из беглецов их не видел. Затем были семь часов непрекращающегося кошмара. Но все же Посейдон сжалился над смертными и смирил свой гнев. Море успокоилось, а они все еще были живы. Повреждения полученные пентерой во время шторма были не очень серьезными. Да и сам шторм оказал беглецам невольную услугу, пригнав их судно именно туда, куда они так стремились попасть. Их принесло к побережью Сирии. И после недолгого плавания потрепанная пентера уже входила в гавань города Селевкия Никатора.
Саня слушал исповедь ребенка слишком быстро повзрослевшего и рано потерявшего своих родителей. Ребенка который стал разменной монетой в чьих-то политических играх. Маленького и несчастного царя у которого никогда не было власти. Да он и не хотел никакой власти, но тут уже все было решено за него. Царский венец снимают только вместе с головой. И вот сейчас этот двенадцатилетний мальчишка с взрослыми глазами просил защиты и помощи у правителя Селевкидов.
Рядом с ним стоял его советник и регент Аристомен. Этот немного полноватый сорокалетний мужчина с благородным лицом остался до конца верным своему царю. Если бы ни он, то мальчишка наверняка бы пропал. И хотя Аристомен фактически управлял страной вместо своего малолетнего правителя, но он не мнил себя достойным царского венца. Ну а то, что случился мятеж, так это дело житейское. Сам то царский регент не был полководцем и прекрасно это осознавал. Он был гениальным хозяйственником и идеальным чиновником, а вот в военном деле соображал слабо. Поэтому и доверился чужеземцу Скопасу, который показал себя умелым полководцем, сумевшим в ряде кровопролитных сражений разбить вторгнувшиеся в Египет орды ливийских варваров. Но новому стратегу захотелось большего. Скопас мечтал о царском венце. Сила была на его стороне, а власть малолетнего царя слабой. И вот случился мятеж. Бывает!