Победители и побежденные
Шрифт:
Встречаясь с ней в компании, Тёма вскоре убедился, что Ира тоже к нему неравнодушна. Это было видно по задумчивым внимательным взглядам, на него устремленным, и по тому, как неумело кокетничала она во время танцев. В свои девятнадцать лет Ира была еще совсем неопытной девушкой.
Они с Темой долго не решались завязать более тесные отношения и, как ни странно, первой на это отважилась Ира.
— А ты знаешь, Тёма, тобой заинтересовались мои домашние, — преодолевая застенчивость, сказала она ему, когда они танцевали на вечеринке у Виты. — Приглашают тебя на обед в воскресенье. Хотят расспросить
— Я не прочь познакомиться с твоими предками, — не стал жеманиться Тёма. — И очень люблю живопись. Говорят, профессор собирает русских художников?
— Да, и у нас есть подлинники Репина и Поленова, — с гордостью подтвердила Ира. — Значит, придешь? — радостно улыбнулась она. — Адрес наш знаешь?
— Мне показывали ваш дом. Он примечательный, — улыбнулся в ответ Тёма. — Деревянный особняк в центре города среди многоэтажных домов.
— Отцу много раз предлагали большую квартиру в новостройках, даже две, — открыла секрет Ира. — Но там негде разместить папину коллекцию, поэтому мы остаемся в этом доме, который построил еще мой дедушка.
Тёма был отлично принят родителями Иры. Видно, он им сразу понравился, так как во время обеда на столе появился графин с водкой и строгие на вид профессор с супругой слишком уж подробно расспрашивали его о работе и родителях. «Похоже, они это делают с дальним прицелом, — сообразил Тёма. — А что? Если жениться, лучше Иры не найти, — подумал он, чувствуя, как его охватывает волнение. — Может, и впрямь, судьба велит мне остаться в Сибири?»
Дальнейшие события разворачивались в том же направлении. Тёма стал частым гостем в доме профессора, и редкий воскресный обед обходился без него. Ира приобщила его к концертам в филармонии, и он пополнил свое музыкальное образование, начатое еще в Москве. Не было стоящей постановки в оперном и драматическом театрах, которую они бы не посетили вместе. Но проявления пылкой страсти с его стороны, по понятной причине, не последовало, что, должно быть, смущало девушку, но она этого не показывала.
Ухаживания Тёмы за профессорской дочкой не остались незамеченными и не могли не отразиться на его отношениях с Оксаной. Их «супружеские» ночи стали значительно реже, его ласки прохладнее, да он и не стал скрывать от нее своего увлечения Ирой. А когда, не выдержав, она его упрекнула в холодности, Тёма решил объясниться начистоту.
— Ты ведь отлично понимаешь, что судьба связала нас временно, — мягко сказал он ей, надеясь покончить с их связью миром. — Я тебе благодарен за все, но дай мне возможность нормально устроить свою жизнь.
— И ты согласен пойти в богатый дом примаком? По-твоему, так устроишь себе хорошую жизнь? — мужественно сопротивлялась Оксана. — Ошибаешься! Ты не понимаешь, на что себя обрекаешь.
— На что же? Объясни мне, несмышленому, — с иронией отозвался Тёма.
— Тебе будет очень плохо, когда почувствуешь себя нахлебником, и хорошо еще, если тебя не станут упрекать, — с горечью объяснила Оксана. — Да и в постели будет не лучше, когда убедишься, что девчонке до меня далеко!
Но Тёма уже все для себя решил.
— Может, будет так, а может, и нет, — тихо, но твердо заключил он. — Все равно наши отношения
— Поступай, как знаешь, — отступила Оксана. — Но ты все равно ко мне прибежишь. Я знаю!
Комната, которую выделили Тёме на двоих с Федором Купалой, сорокалетним холостяком, давно ожидавшим обещанной ему жилплощади, не только не принесла им обоим радости, но, наоборот, породила непримиримый конфликт.
— Ты должен был отказаться в мою пользу, — не скрывая злости, заявил ему начальник технического отдела. — Я уже пять лет стою на очереди, и из-за этого не могу завести семью!
— Но и у меня такие же планы, — возразил Тёма. — И ты знаешь, что мне, как молодому специалисту, жилье положено вне очереди.
— А совесть у тебя где? — сорвался на крик Купала. — Ты же уедешь! Только и думаешь, как поскорее свалить в свою в Москву!
— Вот и не угадал, — тоже разозлившись, бросил Тёма. — Я собираюсь жениться и остаться здесь. Претензии предъявляй начальству, обещавшему тебе жилье!
Однако в том, что хочет жениться, Тёма был далеко не так уверен, как можно было судить по его словам. Мрачное пророчество Оксаны запало ему в душу и породило серьезные сомнения. «А ведь она правду сказала, — удрученно думал он. — Жить самостоятельно мы с Ирой не сможем, положение примака мне тоже противно. Да и люблю ли я ее по-настоящему?»
И Тёма затосковал по дому, по Москве. Его вдруг с новой силой потянуло к старым друзьям, к яркой и насыщенной столичной жизни. Подошло время очередного отпуска, и он решил провести его среди родных, а заодно проверить свои чувства и посоветоваться с мамой.
В Москву Тёма прибыл накануне Первомая. Отца дома не застал, зато обнаружил там большие перемены. В основном это касалось новых приобретений — холодильника, телевизора и других полезных и дорогостоящих предметов.
— Наш папочка стал очень хорошо зарабатывать, — объяснила Анна Михеевна, заметив его восхищенный взгляд. — Вот все уже готовятся к празднику, а он снова в командировке. Участвует в страховании рабочих-металлургов. — И не удержалась, пожаловалась Тёме: — Даже когда приезжает, до поздней ночи оформляет какие-то документы. Работает на износ. Здоровья-то у него пока хватает. Но на долго ли? Тогда ведь ничего этого, — кивнула на телевизор, — не надо!
Забежал Тёма и повидаться с сестрой. Леля немного пополнела, выглядела отлично, а Викочку он даже не узнал — так она выросла.
— Сеню уже сделали завотделом информации, — похвасталась Леля, — и мы скоро переезжаем на новую квартиру.
— Неужто дали отдельную? — обрадовался Тёма.
— К сожалению, только две комнаты в малонаселенной квартире — с одним соседом. Но зато в прекрасном «сталинском» доме. В общем, мы довольны.
С друзьями отпраздновал Первое Мая. Явился в парадной форме, и все отметили, что она ему идет, но чувствовалось отчуждение. Среди сугубо цивильных медиков офицерские погоны делали его «белой вороной». И, кроме того, все основные парочки, если еще не переженились, уже были близки к этому, а он по-прежнему оставался холостым.