Победители недр. Изгнание владыки
Шрифт:
Уже репродукторы позвали обедать первую смену, потом пригласили вторую. Дмитрий Александрович и Дима должны были идти в столовую.
У трапа они встретили Ивана Павловича, устало поднимавшегося со льда на палубу.
— Здравствуйте, Иван Павлович! — окликнул его Дима. — Что же это «Чапаев» стоит?
— Питательная труба сломалась.
— Мы видели. А что, ее трудно починить?
— Оказалось нелегко. Под влиянием высокой температуры она приварилась к поперечной, огневой. Металл оказался недостаточно жароупорным. Вот и идет возня. Не хочется менять все три трубы — много времени
— Обедать не придете, Иван Павлович? — крикнул вдогонку Дима.
— Где уж там! — донесся ответ, и Иван Павлович скрылся в люке машинного отделения.
Уже спускались сумерки, когда Дмитрий Александрович и Дима вновь появились на носу корабля?
Ветер дул сильными порывами, поземка быстро неслась по льду, порой скрывая кучку людей, торопливо работавших у термитных труб. Работа, видимо, приближалась к концу.
Весь день прозрачные стены корабля были открыты у трапов, спущенных с обоих бортов. На палубе было холодно, ветер врывался под крышу, ревел и бился о стены. Повалил густой снег, и белая крутящаяся стена скрыла людей на льду и их яркие фонари. На левобор-товом трапе стали появляться светлые точки, поднимающиеся к палубе.
— Ну, начинается пурга. Видно, работу прекратили, — сказал Дмитрий Александрович. — Пойдем в кают-компанию. Туда, вероятно, и Иван Павлович придет.
Георгий Николаевич дома, в каюте?
— Да, спит. Мы с Плутоном тихо ушли, чтобы не разбудить его.
Они шли по темному безлюдному проходу между правым бортом и палубными надстройками. Ветер со свистом и ревом врывался сквозь открытый проем, неся с собой тучи снега. Ослепленные вихрем, оглушенные его воем, Дмитрий Александрович и Дима, закрывая лица руками, торопливо прошли мимо трапа, спеша укрыться от пурги.
Пройдя мимо палубной надстройки, Дмитрий Александрович остановился и, поколебавшись мгновение сказал:
— Подожди меня здесь, Дима. Я на минутку забегу к себе.
Он быстро направился к своей каюте.
— Часа четыре не наблюдал… мало ли что… — бормотал он, открывая дверь.
Дмитрий Александрович включил аппарат телевизефона и поспешно набрал волну. Экран засветился, и на нем появился участок слабо освещенного и тесно заставленного грузами помещения. С минуту Дмитрий Александрович манипулировал экраном так, что на нем появлялись и исчезали все новые участки помещения. Затем, словно убедившись в бесцельности этих поисков, он выключил аппарат, вновь включил и набрал новую волну. На экране появилось помещение, похожее на прежнее. Но здесь в дальнем углу копошилась согнутая фигура человека.
Дмитрий Александрович внимательно смотрел на экран.
Человек на экране выпрямился. Он был одет в широкую одежду вроде плаща, и лицо его было скрыто глубоко надвинутым капюшоном. Стоял он у какого-то высокого, узкого предмета с блестящими головками на передней стороне. Вот он поднял согнутую руку, словно смотря на часы. Другой рукой человек осторожно вращал одну из головок.
Дмитрий Александрович, почти не дыша, нагнулся к экрану.
Человек вдруг начал торопливо
Дмитрий Александрович шумно перевел дыхание и провел рукой по покрасневшему лбу. Затем он быстро выключил аппарат и, немедленно включив его, набрал новую волну.
На экране появился капитан «Чапаева».
Увидев Дмитрия Александровича, он встрепенулся и живо спросил:
— В чем дело, товарищ майор?
— Немедленно направьте людей для обыска во всех грузовых трюмах «Чапаева». Только никого не берите из трюмной команды. Искать нужно длинные узкие черные ящики с блестящими головками на одной стороне. Я встречу вас лично у кормового трюма номер два.
Лицо капитана Левады стало белым, как листок лежавшей перед ним бумаги. Он хрипло произнес:
— Слушаю, товарищ майор! Будет сделано!
На корме у трюма Дмитрий Александрович нашел старшего помощника капитана с двумя людьми из экипажа судна. Пока открывали люк и опускались в трюм, подошел и капитан Левада.
— Люди разосланы во все трюмы, — тоном рапорта доложил он Дмитрию Александровичу.
Ящик быстро нашли в месте, указанном Дмитрием Александровичем. Майор отстранил от него людей и приблизил ухо к одной из алюминиевых головок. Послышалось спокойное тиканье часового механизма. Майор уверенным движением нажал и повернул головку против указания стрелки на ней.
Тиканье прекратилось.
Дмитрий Александрович выпрямился и облегченно вздохнул.
— На лед! — приказал он и обратился к капитану Леваде: — Поступайте таким же образом, с другими снарядами, если найдутся, и выносите их на лед. Прикажите искать на электроходе человека в плаще и капюшоне с кисточкой. Через пять минут встречу вас у трюма номер пять.
Он быстро поднялся на палубу и направился к трапу, у которого оставил Диму с Плутоном. Они стояли за каютами, прижавшись в углу, спасаясь от колючего снежного вихря, врывавшегося на палубу сквозь открытый борт.
— Извини, Дима, я немного задержался, — сказал майор спокойным тоном, словно он уходил выпить стакан лимонаду. — Ты не замерз?
— Нет, ничего, Дмитрий Александрович. Пойдем в кают-компанию?
— Сходи уж один, голубчик. Мне надо сначала кончить одно маленькое дело, а потом и я туда явлюсь.
Они собирались разойтись в противоположные стороны, когда Дмитрий Александрович окликнул мальчика:
— Ты не видел, Дима: здесь никто не проходил?
— Проходил. Только не здесь, а по трапу на лед, И пурги не побоялся.
Дмитрий Александрович остановился и внимательно посмотрел на Диму.
— Ты не ошибся, Дима? — спросил он серьезным тоном.
— Как ошибся? — ответил Дима. — Я ясно видел сквозь снег. Он очень быстро пробежал. Я даже подумал, не Георгий ли Николаевич. Доха очень похожа.
— Ты же сказал, что он спит в каюте!
— Ну да! Спал, когда мы с Плутоном выходили.
— Беги скорей к себе в каюту! Проверь, но не буди его. Я подожду тебя здесь. Плутона оставь со мной.
— Хорошо, Дмитрий Александрович. Плутон, останься!