Победители Первого альтернативного международного конкурса «Новое имя в фантастике». МТА V
Шрифт:
Павел резко повернулся и, не прощаясь, пошёл.
— А варенье? — крикнула Варя. — Ты заболеешь!
— Я уже болен! — услышала Варя. И слёзы сами собой потекли из её глаз. — Ну какая я Снегурочка? Рыжая, глаза чёрные, веснушки. Костюм Бабы-Яги — мне в самый раз!
Эльвира ликовала! Первый мальчик в школе теперь будет с ней. Репетиции каждый день, там можно и в кафешку пригласить, на каток, в театр. В настоящий театр! Папуля билеты достанет, не проблема, главное, чтоб теперь Варька под ногами не путалась. А вот это проблема, и большая. Сразу видно, что Пашенька к ней неравнодушен, глаз с неё не спускает, как хвостик за ней… Ну что он
На репетицию Павел Сафронов не пришёл. Эльвира, не стучась, зашла в класс, в котором учился Паша.
— Ой! А мы подумали, что ты заболел. Ольга Николаевна, отпустите Сафронова на репетицию.
— Конечно-конечно, Эленька, пусть идёт.
— Я жив и здоров, как никогда, и поэтому ни в каких спектаклях участвовать не собираюсь, тем более в роли Деда Мороза да ещё с такой Снегурочкой! Ты до того прекрасна, Элечка, что впору тебе актёра из Голливуда приглашать, а мы уж, простые смертные, как-нибудь прежним составом труппы без вас разберёмся.
Для Снегуркиной сарказм Павла был пощёчиной. Резкой, звучной пощёчиной. При всём классе! Её, первую красавицу в школе, унизили! Здесь каждый мальчик мечтал о дружбе с ней! Как он мог? Всегда такой деликатный… Ну, ничего, проглотим, и месть моя, Пашечка, будет коварна. На коленях ко мне приползёшь! Валяться в ногах будешь! А вслух сказала:
— Да, ты прав, надо бы из Голливуда. Здесь, в городе нет никого подходящего, а мы в нашей школе решили мне партнёра подыскать! Спасибо за отличный совет, Павел.
После её ухода в классе было долгое молчание. Даже Ольга Николаевна сидела тихо, прикрыв лицо руками.
— Можно выйти? — спросил Павел.
— Да-да, конечно, иди, — ответила учительница, не поднимая глаз.
Уход Павла каждый понял по-своему. Погода портилась, солнышко, ещё совсем недавно так радовавшее горожан, как будто растворилось в свинцовом небе. Но у Пашки всё было здорово! Солнце поселилось в его душе. Он бежал вприпрыжку, несмотря на нечищеный асфальт. Подтаявший снег стал слякотью, и, не жалея бедных прохожих, с удовольствием запрыгивал на их наглаженные брюки, новенькие джинсы и дорогие шубы. Варвара Градова сидела одна на холодных металлических качелях и, судя по её довольному лицу, пребывала в хорошем настроении. Она смотрела на холодное небо и сочиняла песенки, тут же придумывая для них мотив, у неё всегда это хорошо получалось.
— Варенька! — кричал на ходу Пашка. — Мы теперь с тобой самые свободные люди!
— Что, в школу ходить больше не надо? — спросила Варя.
— Нет, школа нам ещё пригодится, а вот в драмкружок я больше не ходок, стало быть, ты тоже.
— Ну и как мы распорядимся своим свободным временем?
— Пойдём в театр.
— Мы — и в театр? Ты что, билеты на ксероксе отпечатал?
— Нет, Варвара! У меня мама — старший администратор!
И при этом Пашка принял такую горделивую позу, что Варя не могла не рассмеяться. Он приподнял её и начал кружить, пританцовывая в темпе вальса. Вот в такой-то счастливый момент их и увидела Эльвира Снегуркина. И, как по волшебству, красивое лицо девочки стало уродливым. Злость просто перекосила мышцы лица, губы стали тонкими и кривыми, слёзы ненависти хлынули из её глаз.
Успокоившись дома, Эльвира сидела перед трюмо и рисовала на своём лице маминым карандашом веснушки. Немного подумав, она решительно встала и, прихватив
— Варечка, ты не могла бы выйти на минутку, мне нужно кое-что с тобой обсудить? Я как раз совершенно случайно оказалась у твоего подъезда.
И про себя подумала: «Сейчас ты выбежишь ко мне, поскользнёшься и со всей силой брякнешься на лёд. Ты обязательно сломаешь себе что-нибудь, лучше ногу, и угодишь надолго в больницу! Ну вот, тогда я и займусь тобой, дорогой Пашечка! Как там древние говорили — разделяй и властвуй!» И, довольная своей проказой, Снегуркина спряталась за угол дома.
Варвара бежала по лестнице, и большой бабушкин тапок соскочил с её ноги. «А-а-а, потом. Сейчас приглашу Эльвиру домой, чтоб на улице не мёрзнуть, а на обратном пути и тапок подберём». Варя приоткрыла дверь на улицу и, не увидев Элю, громко стала звать её:
— Эльвира! Элечка, ты где?
— Всё! Порядок! Грохнулась! — радовалась Эля, — орёт от боли, бегу выручать.
На улице было уже темно, и Эльвира, никого не заметив, с разгону упала прямо на лёд. И, теряя сознание от невыносимой боли, где-то там, в глубине подсознания, что-то знакомое с детства, вспомнилось: «Не рой яму другому, сам в нее попадёшь». Долго потом в ушах Вари слышался звук сирены «скорой помощи», увозившей травмированную девочку в чёрную ночь.
— Паша, что-то мне расхотелось в театр, лучшая подруга лежит в больнице в тяжёлом состоянии, а мы развлекаемся.
— Ну не развлекаемся, а поучаемся. В театре много хороших, поучительных пьес можно увидеть. И мы не должны совсем оставить наши занятия, обязанности, надеть на себя траур и оплакивать нашу неосторожную подругу. Тем более она, слава Богу, жива.
Послышался звон колоколов.
— Рядом церковь, зайдём, Паша? Да можно, можно, всем можно! А потом мы тебя окрестим обязательно.
В храме было тихо и мало прихожан, служба ещё не началась. Ребята купили свечи, подошли к иконе.
— Какая красивая! У меня аж дыхание перехватило! Кто Она?
— Царица Неба и Земли, наша заступница и защитница всей земли русской. Богородица. Я много про неё знаю, сначала бабушка рассказывала, потом сама Евангелие читала, а сейчас столько много книг духовного содержания: о Богородице, о Господе, всех святых!
— Никогда не читал, да и нет у нас их, где можно купить такие книги?
— При храмах, в лавках церковных продаются. Ты можешь и здесь что-нибудь подыскать для себя, но лучше я сама для тебя подберу в своей библиотеке, а то ты можешь купить то, в чем не сможешь разобраться.
Прошла неделя, но Эльвира не выходила из комы. Виталий Иванович Снегуркин не находил себе места. Состояние дочери было стабильным. Пожилой и опытный врач-нейрохирург сказал, что в этих случаях всё решает только время. Первый раз несчастный отец молился в храме, молился долго, и слёзы не переставали стекать по его давно уже не бритым щекам. А тем временем в реанимации Эльвира увидела своё неподвижно лежащее тело. Но это её не напугало, даже обрадовало. Теперь её никто не видит, и она может делать всё, что захочет. А хотелось ей прежде всего отомстить за нелюбовь Павла и за счастье подруги. Девочка бродила по улицам, сама не зная, что ей нужно. И вдруг она услышала громкий, писклявый голос: