Победители получают всё: уловки элит, (не) меняющие мир
Шрифт:
Советы отца О’Брайена сталкивались с невероятным напором корпоративных рекрутеров на студентов. И в первую очередь – напором со стороны людей, предлагающих стажировки. Сегодня во многих ведущих университетах США превалирует культура карьеризма. В связи с этим среди целеустремленных студентов неотъемлемой частью летних каникул считается опыт стажировки, во время которого они знакомятся с потенциальными карьерными путями. Так поступила и Коэн. Она начала со стажировки на Капитолийском холме в 2010 году. Многие из ее окружения считали этот способ узнать о возможностях к изменению мира старомодным. Ее знакомые больше уважали такие способы, как создание социально ориентированной компании вроде Toms Shoes или занятие социально преобразующим инвестированием. Хоть Коэн такой подход и не нравился, она против него не возражала. После прохождения стажировки на Капитолийском холме она начала еще одну, на этот раз в компании, занимающейся образовательными технологиями. В летние каникулы перед последним курсом начало набирать популярность общественное движение Black Lives Matter.
Такое решение может показаться неуместным для кого-то, кто стремится помогать людям. Однако в ее окружении подобный выбор вовсе не был чем-то странным. Коэн далеко не первая, кто поверил расхожему мнению о том, что там можно обрести необходимые для изменения мира навыки. Подобные взгляды распространяются компаниями наподобие банка Goldman Sachs. В последние годы консалтинговые компании и банкирские дома с Уолл-стрит убедили многих молодых людей в том, что у них можно найти улучшенную версию того, что предлагают гуманитарные науки. А именно – универсальное умение заниматься тем, чем хочется. Если верить Коэн, то они также говорили: «Чтобы быть лидером, вам понадобятся эти навыки».
Она не сразу поддалась этим идеям. Коэн поглядывала на вакансии в НКО – такие объявления распространяли в Джорджтаунском университете и Интернете. И тем не менее по какой-то причине они казались ей рискованными. Казалось бы – выбирай одну их них и тут же сможешь приступить к изменению мира. Но не оставит ли ее это без возможности набраться опыта и сформировать характер? Чем и манил частный сектор. На ее взгляд, в некоторых НКО не было предусмотрено перспективы роста для молодых специалистов. Не было возможности получить широкие полномочия и оказывать большее воздействие на окружающий мир. Многие из подобных НКО нанимали лишь одного-двух выпускников в год. Они ожидали, что те сами во всем разберутся, без вкладывания в них ресурсов со стороны компании. Крупные же коммерческие компании набирали целые группы на позиции младших аналитиков. Там подобные группы называли «классами», ненавязчиво вызывая у выпускников чувство ностальгии по временам жизни в общежитии.
Коэн продолжала придерживаться идеалов Аристотеля – в отличие от многих других, она верила, что деньги не являются самоцелью. Но все же это средство достижения целей. Через ее окружение в Коэн укоренилось мнение о том, что для изменения мира к лучшему было необходимо приобрести опыт работы с деньгами.
Крупные коммерческие компании прилагали огромные усилия, чтобы позиционировать себя не просто трамплином для тех, кто однажды возьмется менять мир. Они хотели предстать лабораториями, в которых подобные люди могут экспериментировать уже сегодня. Например, банк Goldman Sachs имел инициативу под названием «10 000 женщин», нацеленную на инвестирование в бизнес, собственником которого являлись женщины. Также банк занимался наставничеством с собственниками, в которых инвестировал. В своих рекламных материалах банк писал, что это «одно из самых важных способов снизить неравенство и обеспечить более равномерное распределение плодов развития экономики». Нельзя сказать, что банк Goldman Sachs имеет репутацию компании, когда бы то ни было раньше заботившейся о подобных вещах. За время летней стажировки Коэн в качестве аналитика в банке Goldman Sachs участвовала в экспериментальном (в итоге потерпевшем крах) проекте по инвестированию $10 000 000 в программу тюремного образования в Нью-Йорке. Банк намеревался извлечь прибыль в случае, если их инвестиция в программу тюремного образования привела бы к значительному снижению рецидивизма осужденных. Для этого им использовался новый финансовый инструмент, получивший название «социальная облигация».
Несмотря на подобные усилия банка Goldman Sachs завоевать доверие людей вроде Коэн, за свою летнюю стажировку она поняла, что это место работы не для нее. На ее взгляд, процессы в банке были выстроены таким образом, что она оказывалась слишком близко к «преуспеванию» и не слишком близко к «помощи другим». Поэтому Коэн решила, что хорошим компромиссным вариантом будет консалтинговая компания McKinsey. Ее рекрутеры представляли работу у них в качестве тренировочного лагеря, в котором обучают решению проблем большого масштаба. Коэн понравился такой подход. Абсолютное большинство заказчиков консалтинговой компании McKinsey – корпоративные клиенты. Однако ее рекрутеры знакомы с настроем молодых людей вроде Коэн. В своих рассказах они сделали упор на социально-общественные проекты компании. Коэн шутит, что после разговора с теми рекрутерами можно было на полном серьезе вообразить, что при устройстве в консалтинговую компанию McKinsey большую часть времени вам предстоит заниматься предоставлением гуманитарной помощи пострадавшему от землетрясения Гаити и консультированием представителей Ватикана.
Коэн начинала понемногу склоняться к трудоустройству в этой компании, но переживала, что если выйдет на работу в консалтинговую компанию, то погрязнет в опустошающем душу труде вместо изменения мира к лучшему. Но, подобно банку Goldman Sachs, консалтинговая компания McKinsey сочинила убедительный
Измени мир к лучшему.
Улучши жизни других людей.
Изобрети что-то новое.
Реши сложную задачу.
Развей свои таланты.
Построй прочные связи.
Какими бы масштабными ни были первые три из этих лозунгов, консалтинговая компания McKinsey действительно постаралась воплотить их в жизнь. Например, она завела отдел, сфокусированный на секторе социальных услуг. С его помощью компания публиковала различные извлеченные для себя уроки. Например, что «предоставление финансовых услуг по мобильному телефону могло бы позитивно повлиять на жизнь миллиардов людей за счет стимуляции инклюзивного роста экономики». Их соперники по рынку консалтинга занимались тем же. Консалтинговая компания Boston Consulting Group обязалась «изменить мир к лучшему как для нашего сектора социальных услуг, так и для коммерческих клиентов». Bain & Company, еще одна консалтинговая компания, заявила следующее: «Мы стремимся трансформировать сектор социальных услуг от и до».
Эти компании транслировали распространенную догму о том, что рынок – это место для изменения мира к лучшему и что лучше всех с этой задачей могут справиться представители рынка. На выпускников вроде Коэн лились потоки информации об экономических невзгодах и неравенстве. И в то же время их настойчиво убеждали в правильности определенных подходов к решению этих бед. Им на глаза могла попасться рекламная кампания финансового конгломерата Morgan Stanley под названием «Капитал помогает менять мир» с такими слоганами, как «Ценность капитала не только в накоплении богатств, но и в создании действительно ценных вещей» и «Работая на нас, вы предоставляете буквально миллионам людей шанс улучшить качество их жизни». Подобно переродившемуся представителю частного сектора Джону Фицджеральду Кеннеди, они громогласно призывают «привлечь капитал, создающий то, что изменит мир к лучшему». Также выпускникам вроде Коэн могли попадаться книги наподобие «Как изменить мир. Социальное предпринимательство и сила новых идей» (How to Change the World: Social Entrepreneurs and the Power of New Ideas, 2012) за авторством Дэвида Борнштейна. Или они могли натолкнуться на статьи вроде «5 компаний, привлекших к себе внимание тем, что меняют мир к лучшему» (5 Companies Making a Splash for a Better World, 2014) в журнале Forbes и «27 компаний, изменивших мир» (27 companies that changed the world, 2014) в журнале Fortune. Могли выпускники и согласиться с выводами, встречающимся в исследованиях компаний вроде онлайн-площадки Airbnb. В таких выводах говорится, что такие компании – «это не про деньги, а про любовь». «Большинство людей, принимающих участие в экономике совместного потребления, делают это из желания изменить мир к лучшему», – подытожил то исследование журнал Fast Company. Возможно, они видели документальный фильм «Социально ответственные компании» (The Double Bottom Line, 2010), в котором рассказывается история двух компаний – D.light Design и LifeSpring Hospitals. Как и многие современные предприятия, в своей деятельности они совмещают две цели – изменение мира к лучшему и извлечение прибыли. Выпускники могли слышать про компании, превратившиеся в B– корпорации и подписавшие «Новую декларацию независимости» – документ, подтверждающий их намерение «использовать бизнес для хороших дел и трудиться на благо изменений, которых все мы жаждем».
Также они могли слышать от уважаемых ими мыслителей, что новые рыночно ориентированные способы изменения мира к лучшему являются не просто дополнением к уже существовавшим, а что они предпочтительнее. Например, профессор психологии школы бизнеса при Нью-Йоркском университете и популярный TED– лектор Джонатан Хайдт в 1980-х годах был студентом левых взглядов, обучавшимся в Йельском университете. Однако с тех пор он стал выступать против идей перекройки баланса сил для изменения мира, в которые верил в бытность свою студентом. Свои новые взгляды он доходчиво сформулировал в интервью с радиоведущей Кристой Типпетт:
«Люди нашего возраста выросли с идеей о том, что гражданская вовлеченность подразумевает активное участие. Для того чтобы мы могли заставить правительство исправить проблемы с гражданскими правами или что-то подобное. Главное – заставить правительство сделать что-то. За то время, когда росло молодое поколение, оно никаких действий со стороны правительства не видело. Кроме периодической приостановки деятельности с последующим ее возобновлением. Поэтому целью их активизма не будет заставить правительство что-то сделать. Они будут пробовать разработать какое-нибудь приложение и все в таком духе. Пытаться решить проблему независимо от государства. И это сработает».