Победители
Шрифт:
– Ну, обо всех вы сами прочитаете в официальном сообщении, - пожал плечами Собеско.
– Но в главном решили поступить так. Салливой остается министром внутренних дел. Кроме него свои посты сохранили министр финансов и глава МИДа...
– Ленни Чоллон остался министром иностранных дел?!
– изумился Билон.
– Но он же был одним из ближайших помощников Кирстена!
– Тем не менее, лучшей кандидатуры на эту должность у нас сейчас нет. К тому же, если он сам развел этот гадючник в Континентальной Ассамблее, пусть продолжает с ней управляться. В делах с соседями
– Ладно, - без особой радости в голосе протянул Билон.
– А кто возглавил Министерство промышленности и торговли вместо Форка?
– Фремер предложил кандидатуру губернатора дистрикта Ойдевиз Шена Брагера. У него, вроде бы, хороший опыт практического управления экономикой. Ты знаешь такого?!
– Еще бы!
– Билон многозначительно переглянулся с Орной.
Интересно, ожидали ли Фремер с Брагером, создавая кузницу кадров Движения в Ойдевизе, что ее "выпускники" так быстро понадобятся?
– Какое же тогда назначение получил сам Фремер?
– поинтересовалась Орна.
– Неужели специально под него создали должность премьер-министра?
– Фактически правительство возглавляет он, - согласился Собеско.
– Риген сам заявил, что по возрасту и здоровью не готов к такой большой нагрузке. Однако официально Фремер стал шефом еще одного нового министерства - Министерства информации. Как я понял, оно частично будет использовать структуры бывшей Комиссии по нравственности Мексли Ронайса.
– Фремер хочет контролировать средства массовой информации?!
– нахмурилась Орна.
– А как же свобода слова?! И если мы будем диктовать, что писать в газетах и показывать по телевидению, чем же мы станем отличаться от Кирстена?!
– Вопрос непростой, - кивнул Собеско.
– И вчера его задали. Фремер дал на него весьма обстоятельный ответ. Если вкратце, он считает, что свободы слова в прессе и на телевидении в ее полном, классическом понимании как таковой не существует!
– Как же так?!
– хмыкнул Билон.
– По словам Фремера, любое средство массовой информации так или иначе искажает картину мира в соответствии со своими представлениями и идеалами либо установками владельца. Даже самое объективное и нейтральное новостное агентство может выбирать для освещения одни события и игнорировать либо отодвигать на задний план другие. А если эти события еще и комментируются журналистами, тут вообще можно сделать все, что угодно! Вплоть до того, что превратить жертву в преступника, а из идиота сделать заслуживающего доверия государственного деятеля!
– Да, это так, - помрачнел Билон, вспомнив, как освещались в горданских СМИ нападение пришельцев на Восточный континент и процесс над Движением.
– При этом, газеты не так опасны, - продолжил Собеско.
– Если их много, и каждая из них видит правду по-своему, у читателя есть возможность сопоставлять информацию. Или, по крайней мере, знать, что существуют и иные точки зрения. Но телевидение может превратиться в действенный
– Картинка, голос за кадром, люди в это верят, - меланхолично пробормотала Орна.
– Вот именно. Кирстен это понимал. Он уже начал превращать телевидение в информационное оружие и опору своей власти. А значит, поймут и другие. Тем более, что скоро в нашу жизнь вернутся многие прежние деятели, которых изгнал из политики Кирстен.
– Риген, что, хочет сделать так, как раньше?!
– возмущенно вскинулась Орна.
– Ворота концлагерей, в любом случае, будут открыты, а ссыльные вернутся домой или получат от государства соответствующую компенсацию... из конфискованных средств Форка и Скэба!
– наставительно произнес Собеско.
– Но тотального реабилитанса не будет. Против этого грудью встал глава Чрезвычайной комиссии Тревис, а остальные его, в общем, поддержали. Со всеми бывшими политиками и чиновниками будут разбираться по отдельности. Те, кто попали за решетку по делу, так и останутся сидеть.
– Теперь я поняла, - удовлетворенно кивнула Орна.
– Так что еще Фремер сказал о телевидении?
– Что его надо сделать государственным.
– Зачем?!
– не понял Билон.
– Знаешь, у нас с тобой в последние месяцы не было времени и возможности смотреть горданское телевидение, - Собеско, спохватившись, сделал пару глотков уже совсем остывшего лакина.
– Но вот Лика Ранси, пока ждала ребенка, порой, занималась этим с утра до вечера. Так вот, она в ужасе от горданских коммерческих каналов! Говорит, что они - это абсолютное зло! С тех пор, как Кирстен запретил им лезть в политику, они совершенно катастрофически опошлились и поглупели. Какие-то идиотские шоу, тупые комедийные сериалы, дурацкие конкурсы - и все это забито навязчивой, агрессивной, лезущей во все дыры рекламой!
– Коммерческие каналы на то и коммерческие, чтобы зарабатывать на рекламе, - заметил Билон.
– Для рекламы же нужна массовость!
– подхватила Орна. Похоже, эта тема взяла ее за живое.
– Между тем, любая умная, глубокая телепередача всегда будет иметь ограниченную аудиторию. Просто одним людям она будет интересна, а другим - нет.
– А на глупые шуточки или, извини, голую задницу будут смотреть все, - продолжил Билон.
– Может, будут плеваться, но смотреть - просто потому что ничего другого нет.
– Видите, вы сами все и сказали, - развел руками Собеско.
– Кроме того, вчера Фремер еще добавил, что коммерческое телевидение в погоне за массовостью делает ставку на самые дурные вкусы. И если ему не выставить барьер сейчас, то через какое-то время эти примитивизм и дурновкусие станут нормой, а потом многие люди вообще перестанут воспринимать любые более-менее сложные идеи. И тогда им в голову можно будет вложить все, что угодно!
– Бр-р-р!
– передернула плечами Орна.
– Звучит как в какой-то страшной фантастике!... Правда, если даже сделать все телевидение государственным, то людьми все равно будут манипулировать. Только это будем делать мы...