Победительница
Шрифт:
Герти засияла от радости:
— Это также твой дом. Ты можешь приезжать сюда, когда захочешь.
— Спасибо.
Калеб покинул веранду и направился по освещенной дорожке в сторону гостевого коттеджа. Ночное небо было усыпано звездами. Луна висела низко над землей. Ночь была прекрасна. И он провел бы ее в своем пентхаусе, работая допоздна, если бы не Бекка.
Ночной воздух пронзил громкий плач. Не человеческий — собачий. Звук, наполненный болью. Калеб тут же сломя голову побежал на звук. Бекка. Он услышал чьи-то стоны. Несколько собак звонко лаяли. Что произошло?
Тяжело и сбивчиво дыша, Калеб постарался бежать еще быстрее. Свет горел только на входе в коттедж. Он направился в сторону вольера для собак. Дверь была распахнута, внутри горел свет. Он забежал внутрь. Собаки, находившиеся каждая в своем загоне, возбужденно лаяли и скреблись. Калеб осмотрелся. Бекка сидела на полу. У нее на нее был стетоскоп. Ее полупрозрачная кружевная блузка заманчиво прилегала к груди. На ее коленях лежала собака, которую она накрыла своим пиджаком. Это была как раз та собака, которая оставила на Калебе килограмм своей шерсти. Как же звали пса? Морис.
Калеб встал на колени около того места, где сидела Бекка. Он прикоснулся к ее обнаженному плечу и постарался не обращать внимания на то, насколько теплой и нежной была ее кожа.
— Что случилось?
— Морис. — Бекка гладила пса по голове. — У него вздулся живот, и ему больно.
Пес действительно страдал. Другие собаки продолжали громко и дружно лаять. Морис даже не шевелился.
— Это что-то серьезное? — спросил Калеб.
— Еще не знаю. Я не могу пока сказать, что с ним, — ответила она. — Прислуга в доме использует только средства, которые сделала Герти или которые она одобрила, поэтому химическое отравление сразу отпадает. А вот если Морис слишком много съел чего-то, то у него может быть заворот кишок. Элкхаунды достаточно выносливы, но я чувствую, как бешено бьется его сердце. Я пыталась дозвониться до Герти, но она не отвечает.
— Она была только что на веранде со мной.
— Я собираюсь отвести Мориса в клинику для животных. Не хочу рисковать.
Голос Бекки был тихим и спокойным, она держала ситуацию под контролем, но в ее глазах читалась явная тревога. Калебу хотелось поцеловать ее и отвести от нее все обиды. И конечно же он хотел, чтобы бедному псу стало лучше.
— Я скажу бабушке.
Когда Калеб собирался достать из кармана мобильник, он осознал, что все еще прикасается к плечу Бекки.
— Только скажи Герти, что ей не стоит волноваться, — предупредила Бекка. — Дверка в шкаф с собачьей едой была открыта. Морис, наверное, это заметил и съел все, что ему попадалось.
Пес жалобно заскулил, издавая такие звуки, что казалось, его внутренние органы находились в мясорубке. Его сородичи еще громче залаяли в ответ. Бекка продолжала гладить собаку и тихо с ним разговаривала:
— Ты нашел всю эту еду. Ведь так, мальчик?
Собака неотрывно смотрела на нее.
— Все нормально, — продолжила Бекка. — Ты не наказан. Вовсе нет. — Ее тихий мелодичный голос был полон нежности, и Калеб желал, чтобы она так же говорила с ним. — Нам нужно будет встретиться с ветеринаром. — Она поцеловала Мориса в голову. — Тебе это наверняка не понравится,
Калеб прикоснулся к бедному Морису.
— Я отвезу тебя.
— Спасибо, но в моей машине есть специальное сиденье. Мне нужно подогнать ее поближе, чтобы было легче переместить Мориса.
— Я побуду с ним здесь, пока ты будешь занята.
— Он линяет и испачкает тебя шерстью.
— Ничего страшного, это всего лишь собачья шерсть, — ответил Калеб. — К тому же у тебя есть щетка.
Бекка благодарно ему улыбнулась, затем встала:
— Спасибо. Я скоро вернусь.
Калеб поменялся с ней местами. Собака вовсе не возражала.
— Все хорошо, мальчик. — Калеб погладил Мориса по голове. — Ты в надежных руках. Бекка сможет о тебе позаботиться.
Калеб сделал глубокий вдох, затем наклонился ближе к животному и начал шептать на ухо псу:
— Ты просто настоящий счастливец. Мне бы безумно хотелось, чтобы я нравился Бекке хотя бы наполовину так же сильно, как ты.
Но этому никогда не суждено случиться. И это ведь к лучшему, уверял себя Калеб.
Бекка остановила машину недалеко от вольера, оставила мотор работать, затем поспешила открыть заднюю дверь.
«С Морисом все будет в порядке. По-другому и быть не может». — Повторяя эти слова про себя, как молитву, она забежала в вольер и тут же застыла.
Калеб сидел на полу все еще в своем дизайнерском костюме, положив голову Мориса к себе на колени. Он гладил пса по спине и тихо с ним разговаривал.
Бекка почувствовала, как у нее во рту пересохло. Калеб смотрел на бедное животное с нежностью и теплом, и это заставило ее сердце трепетать.
Ведь это тот же самый мужчина, который не доверял ей, которому она сразу же не понравилась.
Бекка громко кашлянула:
— Как у вас тут дела?
— Все еще чувствуем себя не в лучшей форме, не так ли, малыш?
— Спасибо, что посидел с ним. Теперь мне надо перенести его на заднее сиденье машины.
Бекка даже не успела моргнуть глазом, как Калеб поднялся с собакой на руках:
— Я сам отнесу его.
Когда Морис был уже надежно закреплен на заднем сиденье, Калеб открыл для Бекки дверь со стороны водителя.
— Я благодарна тебе за твою помощь. — Она никогда не знала, чего можно ожидать от Калеба, но то, как он повел себя с больной собакой, просто поразило ее. — Передай, пожалуйста, Герти, что я позвоню ей, как только что-нибудь разузнаю о его состоянии.
— Я еще раз проведаю остальных собак в вольере и буду ждать с бабушкой твоего звонка. Герти хотела поехать с тобой.
— Это дело может надолго затянуться.
— Как я и думал, — ответил он. — Это бабушка открывала шкаф с едой для собак. Она чувствует себя ужасно из-за того, что не проверила, действительно ли она закрыла дверцу.
— Скажи ей, чтобы она не переживала. Морис сможет быстро поправиться.
— А если не…
— Давай не будем даже говорить об этом.
Они посмотрели друг другу в глаза. Между ними крепла та связь, которую Бекка почувствовала во время их первой встречи. Но сейчас не тот момент, чтобы задумываться об этом.