Побег аристократа. Постоялец
Шрифт:
С каждым вздохом он глотал новую порцию гуляющих по составу ледяных сквозняков. Вагон первого класса был абсолютно пуст. И, освещенный максимально приглушенным светом, выглядел довольно зловеще.
Который час? Далеко ли до границы?
«В Компьене кто-то может….»
Ему требовалось попить. Чего бы это ни стоило. Он устремился в туалет. На дне фаянсовой раковины чернели жирные разводы. Он повернул вправо маленький кран, хлынула струя кипятка. Крутанул краник влево — потекла теплая, мутноватая водица, он зачерпнул
Состав остановился. Эли торопливо вышел из туалета, боясь, что его там застанут, и столкнулся с мужчиной в сером пальто.
— Вы из этого вагона?
— Да.
— Паспорт, удостоверение личности… Так. Отлично. Ничего подлежащего декларации? Есть ценные предметы, украшения, недавно купленные предметы?
— Ничего.
Он засыпал стоя. Чувствовал себя грязным. Его носовой платок превратился в маленький влажный комочек.
Мелькали за окнами станции. Жемон… Эркелин… Дома из красного кирпича… Окна с белыми занавесками и медными вазонами на подоконниках. Кабачок… «Кафе у вокзала»… Униформы цвета хаки вместо голубых…
Вот появилась и Мёза с вереницами кораблей, которые подтаскивали к шлюзам гудящие до изнеможения буксиры.
Открылась дверь. Молодой человек в темной униформе спросил:
— Завтрак? Обслуживание начнется сразу после Намюра.
— Благодарю.
На всякий случай Эли взял предложенный ему красный талончик в вагон-ресторан, но сошел с поезда уже в Намюре. Счет времени он потерял. Над вокзальной платформой огромные сине-зеленые фаянсовые часы показывали одиннадцать; их стрелки казались нарисованными китайской тушью.
— В котором часу поезд на Брюссель?
— В двенадцать минут первого.
У него не хватило смелости выйти за пределы вокзала. Он прошел в зал ожидания для пассажиров третьего класса, благо их там уже не было. Люди проходили здесь с мокрыми зонтиками, вода с них стекала на пол, оставив пятна сырости; лакированные скамейки запотели и тоже были влажны.
За стеклянной дверью пробегали официанты в белых передниках, разнося по столам подносы с блюдами.
Но сесть за стол Эли не решился. Подошел к буфету, указал на сандвичи.
— Пистолет? — спросила молоденькая полноватая девица.
— Почему вы их так называете? — раздраженно придрался он.
— Потому что это пистолеты.
— Это сандвичи! Дайте три штуки.
Но бродя по залу ожидания для третьего класса, он насилу смог сжевать меньше половины одного сандвича.
До Брюсселя он добрался, когда уже совсем стемнело. И не узнал вокзала — поезд прибыл на другой, незнакомый путь. На улице шел дождь или, вернее, в воздухе, делая его непрозрачным, стоял туман из мельчайших частиц талого снега.
— Такси! В «Палас», «Асторию», «Гранд-Отель»!
Он сделал крюк, чтобы не проходить мимо зазывалы из «Паласа».
Какие-то люди, сидевшие на террасе перед кафешкой или пивной, коротали время в ожидании своего поезда.
— У вас есть телефон?
— Там, в глубине, справа… Жетон возьмете в кассе.
Как пользоваться жетоном, он не знал. В Турции нет жетонов. Хотя, по правде сказать, о Турции он теперь думал как о стране, которой в глаза не видел!
— Скажите, патрон…
— А, понимаю. Вы иностранец. Какой номер вам набрать?
— «Палас».
— Алло, «Палас»? Попросите к телефону мадемуазель Сильви. Что вы сказали? Ушла? Я скоро перезвоню… Нет, передавать ничего не надо…
Ему ужасно хотелось грога. Прямо навязчивая идея. Но делать было нечего: раз в бистро его не подают, он заказал стакан пива и сел с ним в уголок возле телефонной кабинки. Стенные часы оказались перед ним, только чуть наискосок, они висели над лакированной дубовой кассой. Подождав полчаса, он позвонил снова. Затем еще через полчаса.
В восемь вечера он сделал шестой звонок, и тут служащий отеля сказал ему:
— Кажется, я ее видел в гриль-баре. Не вешайте трубку…
Гриль-бар, такой мирный и комфортабельный, с маленькими розовыми лампами на столах, с букетами цветов в хрустальных фужерах, с сервантом, где поблескивает столовое серебро, с белоснежными скатертями и большущей серебристой тележкой, на которой метрдотель развозит блюда, когда проворным челноком снует между столами…
— Алло! Кто у телефона?
Он словно воочию видел ее в кабинке возле читального салона, где запрещается курить.
— Алло! — нетерпеливо повторила она.
Она все такая же! Наверное, на ней сейчас зеленое шелковое платье, такое узкое в бедрах, что он всегда помогал ей влезать в него.
— Алло…
Пора было наконец начать разговор.
— Это я… — прошептал он.
— Что? Эли? Ну, не скажешь, что ты ко мне торопился! Где тебя носит? Почему не приходишь?
— Тише! Я тебе все объясню… Встретимся у вокзала, в кафе… Постой…
Он со всех ног выскочил из кабинки:
— Как называется это кафе?
— «В добрый путь».
И он эхом прокричал в трубку:
— «В добрый путь»! Ты его легко найдешь… Сперва перекуси…
Она что-то проворчала. Потом досадливо буркнула:
— Ладно.
Теперь она проходит через вестибюль, недоумевая, что это ему в голову взбрело…
— Принесите мне чего-нибудь поесть, — сказал он хозяину.
— У нас только кровяная колбаса и ветчина…
Это было не важно. Он хотел есть. А выпил всего каких-нибудь полглотка, только скривившись от боли в шее, отозвавшейся на слишком резкое движение. Застудил…