Побег из гарема

Эхерн Джерри

Фрост схватился правой рукой за деревянный брус, посмотрел вверх, напряг мышцы.

— Нет, не могу, — прошептал он себе.

Потом резко встряхнул головой и закусил губу.

— Надо, Хэнк… Ты должен…

Он сунул кольт за пояс, уже не давая себе труда, чтобы спрятать его под рубашкой — окровавленный бурнус на руке и так привлек бы к нему больше внимания, чем револьвер.

Левая рука совершенно не работала, он просто цеплялся ее запястьем за балку, подтягивался на правой и переставлял ноги. Секции лесов находились очень близко друг от друга, это заставляло Фроста делать больше шагов, но зато взбираться

так было легче.

Аплодисменты и крики со стороны трибуны постепенно затихали. Видимо, скоро должно было начаться выступление Президента. А Фудани и фашисты — судя по всему — ждали именно этой минуты. Пока Президент двигался по трибуне, приветствуя своих слушателей, шанс промахнуться был довольно велик. А неподвижно стоящий на подиуме, он сделался бы идеальной мишенью, несмотря даже на предохранительный пуленепробиваемый щит.

Фрост еще раз поднял голову и попытался рассчитать траекторию выстрела. Да, совершенно ясно, что щит не спасет Президента. Он предохранял лишь от прямого попадания, а ведь убийца будет стрелять сбоку и сверху вниз.

Фрост, напрягая все силы и волю, продолжал свое восхождение. Ему в голову пришла мысль достать револьвер и бабахнуть в воздух. Может хоть сейчас это привлечет внимание людей. Но если бы он сделал это, то остался бы совершенно безоружным — у него было только два патрона в барабане и все.

“Нет, — подумал Фрост, — у меня нет выбора. Надо подняться наверх и самому убить снайпера”.

Возможно, он был там не один, возможно, кто-то прикрывал его на всякий случай. Какой-нибудь парень с автоматом. Расчет здесь делался на то, что если вдруг появится кто-то вроде Фроста, то чувство самосохранения заставит его сначала выстрелить в человека с автоматом. Но в эту долю секунды снайпер успеет сделать свое дело и послать пулю в Президента. Смертельную пулю.

Фрост знал, что имеет дело не с дилетантами, а с очень предусмотрительными людьми. И решил, что сначала будет стрелять только в снайпера. Пусть даже потом автоматчик всадит в него целый магазин, он уже не сможет ничего сделать Президенту.

Фрост задержался на пару секунд, переводя дыхание и пытаясь преодолеть головокружение. Он подумал о Бесс — возможно, они больше никогда не встретятся. Как жаль…

Но потом он подумал о Джули Пульман. Даже если ему придется умереть здесь и он не сможет отомстить Фудани, все равно он нарушит планы шейха, возможно, приблизит конец его правления. Это была достойная цель, ради нее можно было и умереть.

“Бесс поймет меня, — подумал Фрост. — Поймет и простит”.

Он снова двинулся вверх по лесам; единственный глаз застилала мгла, голова начала болеть. Капитан понял, что он, продержится еще минуты две-три, не больше. А потом потеряет сознание от потери крови и болевого шока. И сделается совершенно беспомощным.

До смотровой площадки было уже рукой подать. Фрост продолжал машинально переставлять ноги и подтягиваться на балках, словно робот, лишенный всяческих чувств. Когда до края площадки оставалось всего два фута и одно последнее усилие, он вытащил из-за пояса револьвер.

Внезапно он осознал, что слышит человеческую речь, усиленную громкоговорителем. Это Президент Египта начал выступление. Капитан пожалел, что не знает языка, на котором тот говорил. Ему было интересно, о чем хотел поведать

собравшимся самый, пожалуй, популярный государственный деятель современности

Фрост глубоко вдохнул и поднял голову и руку с револьвером над уровнем смотровой площадки.

Действительно, там были двое. Снайпер — с винтовкой у плеча — смотрел в оптический прицел, выбирая подходящий момент для выстрела. Второй мужчина — с автоматом в руках — стоял рядом. Фрост с удивлением узнал в нем старшего из фашистов. Он ожидал, что роковую пулю должен будет послать кто-то из тех парней, которые отрабатывали сценарий покушения в пустыне, но оказалось, что на роль снайпера был приглашен другой человек, возможно, профессиональный наемный убийца. Да, они не хотели рисковать и все рассчитали до мелочей.

Фашист с автоматом — видимо, у него тоже сработало шестое чувство — резко обернулся к Фросту, вскидывая свое оружие. Фрост нажал на спусковой крючок кольта. Грохнул выстрел.

Снайпер выгнулся в пояснице, секунду стоял неподвижно, а потом рухнул на каменный пол, выронив винтовку. Он даже не вскрикнул. Пуля задела позвоночник и скользнула дальше, прямо в сердце.

Капитан попытался направить ствол кольта на человека с автоматом, но тот уже открыл огонь, укрывшись за небольшой колонной. Он яростно вопил от горя и ярости, глядя на труп снайпера, который не успел выполнить свою работу.

Фрост вдруг почувствовал, как что-то обожгло его левое плечо и левую щеку. Но он все же успел навести револьвер на цель и выстрелить. Второй фашист — он был, как и предупреждала Луиза, в форме израильского коммандос, — подпрыгнул и исчез из вида за мраморной балюстрадой.

Фрост попытался пошевелиться, но его левая рука совершенно онемела, а перед глазами клубился черный туман. Он хотел немного сдвинуть ствол револьвера, но вдруг осознал, что оружие выпало из его руки и неизвестно где теперь находится. Впрочем, в кольте все равно не осталось зарядов.

С трудом сфокусировав зрение, Фрост увидел пожилого фашиста, который — с автоматическим пистолетом в руке — двигался к нему. На боку мужчины расползалось кровавое пятно.

Убийца что-то кричал, но Фрост не понимал слов. Наверное, тот кричал по-немецки.

Капитан хотел ответить ему, хотел сказать, что хотя фашист может и добить его, все равно они проиграли. Фашисты всегда будут проигрывать. И Фудани тоже остался ни с чем. Фрост пытался объяснить все это, но звуки увязали у него в горле, и раздавалось лишь какое-то бессвязное бормотание. Но не это было главное…

Фрост поднял голову, лучи солнца слепили его. А потом солнце закрыла тень, тень человека с пистолетом. Внезапно зрение Фроста пришло в норму. Он отчетливо видел мушку “Беретты”, которую фашист держал в руке. Да, это была именно “Беретта”, капитан узнал ее сразу. Видимо, шейх Фудани снабжал своих людей только такими пистолетами.

Мужчина вдруг перестал кричать и перешел на английский.

— Сейчас ты умрешь, — сказал он глухо.

Фрост машинально еще хотел пошутить: дескать, не надо говорить об очевидном, но его язык словно одеревенел. Ствол пистолета был уже в нескольких дюймах от его лица. Фрост решил, что не будет закрывать глаз. Его никогда раньше не убивали, и он хотел во всех подробностях рассмотреть, что это за штука, смерть.