Побег из морга. Часть1. Анжелика
Шрифт:
А если не поверит? Гадючка эта, наверняка в себя уже пришла и уж чего-нибудь правдоподобное придумает в свое оправдание… или упрется намертво : "…украл садовник блестяшки и знать ничего не знаю!" Откуда мне знать, как здесь к подобным вещам господа гъеры относятся? Может брезгуют возиться с такими "разборками" между челядью? Да и поговорка моего мира про "ночную кукушку"… Народная мудрость, что б ее!
Не-е-ет! Мы хозяина дожидаться не станем и на его решение полагаться не будем… Вдруг оно нам не понравится? А с Лотардом бодаться – это уже совсем другой уровень. Нет, мы дело решим не вынося его на суд "высшей инстанции"!
19. Приглашения которые не возможно отклонить… Лотард де Лоньер.
От Готьеров я заехал к себе на городскую квартиру, чтобы оставить артефакты в надежном месте : заняться ими всерьез я пока не мог и как бы не зудели руки от жажды поскорее приступить к опытам – сейчас не место и не время! Нужно ехать в столицу и повидаться с моими приятелями из конклава магов. Рассказать начистоту, я конечно ничего не смогу – маги быстро из приятелей превращаются в недругов, но и не посвящая никого в подробности, можно получить толковый совет или наткнуться на стоящую идею.
Получив от Вероны заклятье, я совсем не обеспокоился, надеясь, что моя магия справится с ним на два счета. А что происходит сейчас, когда мой ресурс почти ополовинен и заперт блокираторами? Мне никогда раньше не доводилось слышать, что происходит с "заклятым" магом, лишенным возможности прибегнуть к своей магии, но на этот счет я не обольщался – что хорошего можно ждать от чужой магии в твоем теле?
У обычных людей такое "подселение" могло полностью вытеснить личность хозяина или даже сжечь нервные центры… Не исключено, что мне придется наплевать на любые соображения о статусе и карьере и тупо спасать жизнь! Все эти мысли хорошему настроению не способствовали и в столицу я прибыл хмурым, что дальше некуда.
Во дворце у меня есть свои апартаменты, но на этот раз я не собирался ими воспользоваться, так как близость мага такой силы как его величество, мне сейчас не желательна. Однако не успел слуга внести в номер мой багаж, как раздался звук трубы оповещающий о королевском посыльном и у меня перед лицом заплясала бабочка магического письма.
– Вот демоны! Когда не надо – королевская служба контроля и оповещения срабатывает безупречно! – подумал я вслух, обреченно подставляя ладонь под послание. Как и следовало ожидать – выражение удивления и недовольства и пожелание поскорее увидеть меня во дворце! Кто же не знает, что из уст короля, такое "пожелание" посерьезнее некоторых приказов будет. Похоже, сглупил я, нужно было все же во дворце останавливаться, а так поди, объясни теперь, почему сразу этого не сделал…
До дворца всего минут десять пешего хода и я решил не гонять экипаж, а пройтись пешком, заодно и мысли в порядок привести. Мои вещи, надо полагать, специальные службы уже доставили в мои апартаменты точечным, грузовым порталом и короля совсем не обрадует, что я не сильно тороплюсь на зов, но мне необходимы эти минуты перед скорой встречей с ним.
Не надо быть магом, что бы предвидеть что к Его Величеству Тибарду Лануарду Деньеррскому, меня проведут едва я миную дворцовый вестибюль! Его послание влетевшее в мой номер, чуть ли не в след за мной, говорит о повышенном интересе короля к моей персоне. Вот только чем он вызван?
Тревожное предчувствие говорит, что все неспроста и случилось что-то серьезное, а раз мне о происшествии
Караульные вытянулись и отсалютовали, как всегда не спрашивая ни пропуска, ни пароля – знали в лицо. Легко взбежал по широкой лестнице парадного входа, лакей в золоте с головы до ног, с покрытой золотой пудрой лицом, напоминающий золотого голема, широко распахнул передо мной тяжелые, резные двери из драгоценного моренга – способного противостоять магическому удару.
Едва вошел, как и следовало ожидать, мне наперерез бросился слуга, явно ожидавший именно меня и, предельно почтительно поклонившись указал в сторону личных покоев короля, что говорило о неофициальном формате встречи.
Сопровождающий, собственно говоря, был мне совершенно без надобности, но таковы уж дворцовые правила : все знакомое, все привычное, все виденное тысячу раз… Хотя нет, не все! Пока шли, таких любопытных, испуганных, злорадных взглядов придворных "подпирал", я не замечал в свой адрес, даже когда меня обвинили в покушении на короля в самый первый раз. Да что случилось, демоны всех раздери?!
"Подпиралами", придворных завсегдатаев, назвал королевский шут Драбит, незадолго до своей трагической гибели :
– Так это их основное занятие – подпирать стены в гостиных и приемной в ожидании выхода короля! – Объяснил он и был не прав, потому что основным занятием "паркетных шаркунов", был сбор слухов и сплетен, благодаря которым они всегда были в курсе того "куда ветер дует" и, в данный момент, их повышенное внимание ничего хорошего мне не сулило… С тех пор король часто употреблял это словечко. Он любил своего шута и даже не возразил, когда тот взял себе имя, вывернув наизнанку имя самого короля…
За это воспоминание о лукавом прохвосте Драбите, Лотард ухватился как за якорь и наконец смог сосредоточиться – теперь он был готов к любому неожиданному разговору. Когда он переступил порог приемной, секретарь короля гъер Новард де Молиньерр и Тель, молодой но весьма перспективный вельможа, отвесил ему почтительный поклон и только затем удалился с докладом королю. Лотард облегченно вздохнул : поведение секретаря – это отражение настроения господина, вспомнил он старинную примету. Раз так встретили в приемной, то король на него не гневается.
Однако внешне Тибард Деньеррский был хмур, как еще недавно сам Лотард, а значит его одолевали не менее тяжелые думы. Вообще-то увидеть у короля такое выражение, доводилось не часто и только тем, кто был вхож в его рабочий кабинет, обычным посетителям он представал в привычной маске доброжелательного внимания и многих эта маска вводила в заблуждение.
Его величество обладал очень яркой и запоминающейся внешностью : высокий, атлетически сложенный, с правильными чертами лица, но с легким, едва заметным уклоном в сторону "слишком". Слишком твердый подбородок, слишком чувственные губы, слишком большие глаза, со слишком ярким блеском… Это не выглядело искусственно или нарочито, но делало короля одним из самых красивых мужчин Доньерра.