Побег из палаты невозможен
Шрифт:
Чем сильнее он пытался вспомнить, что же предшествовало его появлению здесь, тем сильнее отзывалась болью голова. Рука болит. Рука? Он поднял левую руку вверх и попытался сжать пальцы, тут же заскулив от боли в перемотанном бинтами предплечье.
Сильная боль словно ключ открывший замочную скважину воспоминаний. В открытую дверь сознания они лезли все сразу, своими гадкими липкими и склизкими щупальцами пачкая даже чудесный солнечный свет.
Понятно. Значит откачали, скорее всего он в больничной палате лагеря. Только сейчас он рассмотрел решётки на окнах, подтвердившие его догадки. Значит, как только
Стон на соседней кровати привлёк к себе внимание, соседняя кровать была заправлена не в пример лучше, а человека на ней и вовсе укрыли клетчатым колючим пледом. Стало немного завидно, холод всё ещё терзал Артёма.
Он пристально наблюдал за слабыми трепыханиями под пледом, который сполз с головы его нежданного соседа, освобождая из теплого плена светлую макушку.
Девушка застонала, еле-еле слабыми движениями пытаясь сбить с себя одеяло, которое царапало нежную кожу.
Девушка? Артём не поверил своим глазам. Галлюцинация? Обман зрения? Но повернуться, чтоб получше рассмотреть соседа по палате сил не было, всё что он смог, это кряхтя чуть-чуть приподнять свою голову.
Девушка тем временем развернулась в его сторону, из под сбившегося одеяла в кровавых пятнах была видна оголённая кожа ног. Которые сплошь были забиты яркой красочной татуировкой. Как и высвобожденная рука которой девушка сейчас протирала заспанные глаза. Под которыми пролегали глубокие почти синие круги, как у панды.
–О! Очнулся… – Буркнула девушка и зевнула, как котёнок широко раскрывая рот.
По девушке было видно что она не очень здорова, цвет её кожи довольно заметно отливал еле заметной синевой.
Он и хотел бы ей ответить, но получилось только простонать…
Девушка разглядывала его в упор, не отводя взгляда и не стесняясь его наготы, которую он прикрыть не мог, да и нечем было.
Щеки налились жаром, было стыдно за свое теперешнее состояние, а девушка продолжала смотреть почти не моргая. Глаза у нее странные, кажется или правый чуть светится зелёным? Да нет игра света…
– Ты грязный… – Сказала она и медленно отвернулась к стене криво выложенной белой плиткой с почти черными швами между керамическими квадратами.
Это я грязный? А сама то! Дура под хохлому расписанная! В кровище вся… И правда в крови вся…
Стало немного стыдно за нахлынувшую было злость и он продолжал разглядывать повернувшуюся спиной к нему девушку. Размышляя над тем, где же он сейчас находится.
Определённо больница, но не лагерная. Выпустить его не могли, тогда где он? Решётки на окнах, вряд ли повествовали о свободе.
В это время в дверной проём без двери вошла женщина в белом халате. Сначала с некоторым беспокойством и наверное даже теплотой осмотрела девушку, подоткнув клетчатое одеяло удостоверилась что девушка и спит и обернулась к Артёму. Взгляд тут же стал холодным и колючим.
Артём решил не притворяться спящим, как это сделала девушка и продолжал хлопать ресницами, привлекая к себе внимание медсестры.
Та провела рукой по морковного цвета коротким волосам, цокнула и вышла. Вернувшись спустя некоторое время, но уже с гремящей металлом каталкой. Сначала женщина померила ему давление, вновь
Женщина не была ни ласковой, ни нежной. Ворочая его так чтоб ей было удобней делать процедуры, совершенно не заботясь о том что Артём от её действий испытывает дискомфорт и боль.
Хотелось в туалет, о чем ярко свидетельствовала утренняя эрекция, женщина скривила лицо и снова куда-то убежала, вернулась вновь довольно быстро держа в своей руке эмалированное судно, в простонародье утку.
Довольно непринужденно подпихнула, металлический судок, парню под ягодицы и проследив чтоб член оказался в судочке она ждала.
Артёму залился краской не зная как реагировать, но кричать и качать права в данной ситуации возможности не было, сил не было даже на то чтоб просто высказаться. А само судно будто вовсе из морозилки достали, она кожу холодила словно прижигая кожу. Будто острого стыда было недостаточно.
После она жестко вытянула его левую руку, перетянула жгутом и ловким выверенным движеньем ввела иглу в вену, покрутила пластиковое колёсико регулируя скорость введения инъекции. Достала ещё один шприц, набрала что-то из ампулы. Пощёлкала пальцем по пластиковому цилиндру, надавила на поршень, дождавшись что струйка препарата выдавит пузырьки воздуха и ввела воткнув иглу в жёлтую резинку соединительной канюли. Сон тяжёлой неприятной пеленой забирал и сознание, всё становилось не важно.
Алиса обернулась только тогда, когда Нина Алексеевна громко дребезжа тележкой удалилась в процедурный кабинет.
И вновь принялась разглядывать парня, да добродушная медсестра накрыла парня простынкой, заботливо оставив судно под ягодицами парня, объем вливаний был довольно большой. Судя по всему шанса на здравомыслие парню не оставят, не просто так он вырубился.
Жалко парня, вены себе вскрыл что ли? Точно. Тогда зачем накачивать его седативными? Чтоб снова не выпилился?
Алиса видела так же и странную субстанцию, похожую на слизь. Она просачивалась через простыню, а часть её и вовсе унесла на себе медсестра. Казалась она шевелится стараясь занять, как можно больше места на коже молодого мужчины. Вызывая у Алисы омерзение, она вспомнила что и сама долго не могла отмыться от черной невидимой никем дряни. Она прикрыла правый глаз рукой и посмотрела на парня одним глазом, в этот раз ничего не видя. Уверяясь ещё больше, что дело именно в том что второй глаз видит мир иначе.
Мысли о парне помогали не думать о собственной ситуации и забыть ненадолго о глодавшей жадным зверем душу, боли. Она решила не думать ни о Денисе, ни о ребёнке. Она не успела его полюбить срок был ещё маленьким. Алиса просто знала что он есть и всё. Был…
Нет грустить она конечно будет по своему неудавшемуся материнству, но убиться не будет.
Она вновь посмотрела на парня, представляя, а что если бы она встретила не Дениса, а его? Красивый и сильный? Он носил бы её на руках, как принцессу, сил бы хватило. Плиты мышц, четко очерченные под кожей говорили о скрытой в них мощи. Как спящий хищный зверь он был прекрасен. Они бы ходили в кино и катались на мотоцикле, а по вечерам смотрели “Сверхъестественное” и устраивали бой подушками.