Побег из Шапито
Шрифт:
– Вить, – подал голос коротышка, – что дальше? Йети твои не идут, кусты не трясутся, скоро вечер…
– А чёрт его знает, Федя, – ответил длинный, зевая.
Помолчали, слушая птичьи перепевы.
Виктор не без кряхтения встал, отряхнулся:
– Привал окончен. Обойдём заросли. Если что, пугнём сердешных.
– Они идут! – пискнул Вонючка Сэм, оступился и навалился боком на чахлую ольху.
– Есть! – завопил короткий браконьер, тыкая пальцем в сторону качнувшегося куста.
– Быстро отсюда, – скомандовал Михайло, шлепками подгоняя
Охотники приблизились к поросли, раздвинули ветви.
Ни йети, ни капканов.
– Стырили! – выдохнул Витя.
– Как есть стырили, – отозвался Федя.
Они метнулись к следующей западне. Пусто. Потом к другой. И здесь капкан исчез.
– Вот жульё! – неистовствовал Витя, когда убедился, что все ловушки украдены. – Ничего нельзя оставить! Они что должны были сделать?
Длинный схватил низкорослого за грудки и затряс.
– По… пасть… ся… – смог выдавить Федя.
– Именно! – Виктор отпустил спутника, тот с размаха сел на муравейник. – Умные гадёныши.
Зайдя в заросли, длинный поплутал в поисках йети, но не нашёл.
– Ладно! – крикнул он, обращаясь к невидимым противникам. – Согласен, уели. Но я вернусь! И поймаю вас, гадёнышей. Обязательно поймаю!
Низкий не без ехидства спросил:
– Чего ты кепкой машешь, как с броневика? Пойдём домой, ловец сенсациев.
– Ты-то хоть не смейся, – укоризненно вымолвил Виктор.
Браконьеры побрели в деревню. Рослый беспрерывно бормотал что-то рассерженное и грубое, а коротышка молчал, хотя готов был придушить докучного коллегу.
Стук Стукыч протелеграфировал отбой тревоги. Лес отмирал: попрятавшиеся звери и птицы выбирались из укрытий.
– Из охотников самые отмороженные – это браконьеры, – поучал заморских гостей Михайло Ломоносыч. – Люди вообще народ кровожадный. Но браконьеры просто ни в какие рамки не помещаются. Они промышляют даже тогда, когда им свои же запрещают.
– Имеют запрещать сами себе? – не понял Петер.
– Да. У людей, похоже, бытует странное заблуждение. Они полагают, что являются венцом природы, царями зверей. Поэтому они назначают сами себе, когда им можно охотиться и сколько добыть.
– Это есть ужасный гадость! – вознегодовал гамбургский петух.
– Молоток, правильно понимаешь, – одобрил Колючий.
– Правда, с вами, курами, люди поступают куда вероломнее, – невинно заметила Лисёна.
Петер сник.
– Эх, Василиска, – сказал медведь, – всё бы тебе языком трещать. В общем, не смей оказывать на послов дурное влияние!
Волк Серёга, сидевший чуть в стороне от общего круга, закинул новую, более насущную тему:
– Между прочим, браконьеры обещали вернуться. И длинный, если я не ошибся, обещал войну.
– Да, это так, – согласился Гуру Кен. – Они хотят драки, и они её получат.
Кенгуру вскочил и принялся боксировать.
– Эй, Гуру, Гуру, не порть фигуру, ты и так хорош, ставлю на это последний грош, – распевно затараторил Эм
– Всё-всё, понял, не дурак. – Кенгуру сел на место.
Михайло проговорил подчёркнуто серьёзно:
– Смотрю я на вас, спорите постоянно. Наверное, от большого ума.
В беседу вступил Вонючка Сэм:
– Главное, что я хочу знать, – это как вы тут будете противостоять браконьерам.
– По-старому. – Медведь-губернатор пожал плечами. – Проверенными способами.
– А насколько они эффективны?
– Достаточно, – буркнул Михайло.
– Достаточно для чего? – не отставал скунс, с каждым вопросом всё активнее жуя жвачку.
– Ну… Чтобы не всех перебили.
– Ого! – Циркачи были ошарашены.
– Но неужели ваша цель не полная победа над охотниками? – Вонючка Сэм был в ударе.
– Наша цель – выжить, – признался медведь.
Петер устремил на собеседников пламенный взор:
– Я хотеть предлагать думать этот цель устаревший. Мы есть должен размышлять вместе над то, что говорить Парфюмер.
– Мы сами справимся! – встрял Колючий.
– Отчего же?.. – протянул Михайло.
– Не знаю за что, но я люблю этого парня! – выпалила Лисёна, обнимая Петера.
Петух опасливо скосился на лисьи клыки.
– Отпусти посла, рыжая, – нарочито небрежно сказал Серёга.
Лиса как бы спохватилась, разомкнула объятья, отодвинулась от пернатого германца.
– Решено. – Михайло хлопнул лапой оземь. – Подумаем. Примем любую вашу помощь. Обсудим. А сейчас близится вечер. Давайте разойдёмся, отдохнём, перекусим, кто что найдёт.
На том и расстались. Тамбовчане разбежались по своим делам, экзотическая четвёрка отправилась к берлоге.
Глава 3
Вечер был тёплым и уютным. В такие вечера ничего не случается, и можно спокойно отдохнуть от суеты. В лесу царил мир. Разморенные животные купались в мягком зное, поднимавшемся от прогретой за день земли. Ветра не было. Деревья беззвучно замерли, на их зелень легла алая краска – солнце потихоньку покидало Тамбовщину.
Кенгуру, шимпанзе, скунс и петух от нечего делать сидели на краю оврага и лениво обсуждали события последних дней. Бегство из цирка казалось далёким. Звери ловили себя на мысли, будто бы это были вовсе не их приключения. Дикий лес буквально завалил артистов новыми, до сей поры неизведанными переживаниями. Циркачи признались друг другу, что они в смятении. Такая растерянность, наверное, охватывает мальчика из деревни, попавшего в огромный город.
Жизнь между клеткой и ареной была скупа на впечатления. Стены, пол, потолок. Соседи. Здесь же всего было чересчур: звуков – лавина, красок – революция, событий – ураган. Да, тревожно. Да, браконьеры. Да, приходится врать местным зверям, кстати, неплохим ребятам. Зато здесь всё настоящее.