Побег из сказки
Шрифт:
Глаша и Оливье едва держались на ногах после бессонной ночи. Поэтому, разыскав коней, они решили пару часиков вздремнуть в лесу. Благо, и заросли шатерника тут же нашлись, а на зачарованном от холода походном плаще спалось не хуже, чем на мягкой перине. Торопиться им все равно было некуда – до замка вампиров всего четыре часа пути, а пробуждаются его обитатели только ближе к вечеру.
Так что в седла путники взгромоздились ближе к полудню, и быть бы им в замке вампиров уже к ужину, кабы не одно досадное происшествие, которое приключилось с ними, стоило им удалиться от Серебрянки всего на полчаса езды…
Воскресным
– Получилось! – торжествующе прошептал худощавый загорелый узбек, потирая морщинистые руки.– А ты говорила: не выгорит, не выгорит!
– И не выгорело бы,– возразила девушка в синей бейсболке, провожая Арину взглядом. Они уже полчаса как стояли в подъезде дома напротив и ждали, когда Нарышкина отправится на традиционную воскресную пробежку в парке.– Если бы я не дописала «ноль рублей ноль копеек», ни фига бы не выгорело,– убежденно добавила она.– Пупырышкина бы подумала, что ее опять на деньги разводят, и не пошла бы. А так – заинтересовалась. Учись, пока я живая! Уж я-то эту Кочерыжкину как облупленную изучила.
– Ну я пойду? – завертелся узбек, наклоняясь к стоящему на полу пакету. Достал оттуда чалму, нахлобучил на голову, наклонился снова и застонал: – Ай-яй-яй!
– Что такое? – обеспокоенно спросила девушка.
– Спину прихватило,– буркнул старик.– А все из-за тебя, злыдня! Говорила ж я тебе, Настька, давай прототипа для Хоттабыча помоложе возьмем. А ты все: «не поверит, заподозрит, в домогательствах обвинит»! А страдать теперь мне.
– А ты думала, мне было легко? Терпи, Ларчик, наша служба и опасна и трудна. И не забудь, что ты не Хоттабыч, а Гасаныч – его внучек родной…
– Помню-помню,– прокряхтел узбек.– Абдурахман Хоттаб ибн Гасан. Зря ты, Насть, все-таки не дала мне именную грамоту сделать… Вдруг не поверит?
– Поверит,– убежденно сказала Настасья.– Именную грамоту и подделать можно, борода – вот твоя лучшая рекомендация и удостоверение личности,– добавила она и неожиданно дернула старика за длинную седую бороденку.
– Ай! – взвыл тот, шарахнувшись в сторону (а на другом конце Москвы почтенный дед семейства Гаджикариповых, Саид Бананович, возвращавшийся из мечети и в ту минуту выбирающий сушки к чаю, отпрыгнул от прилавка и глухо выругался, чем безмерно напугал продавщицу).– Ты чего?
– Привыкай. Думаешь, Нарышкина не проверит, настоящая ли у тебя борода?
– Ну так и пущай
– Ты и сама не забывай волоски дергать, когда чудеса начнешь творить да желания исполнять! – наставительно сказала Настя.– Ну давай уже заклинание невидимости применяй да топай к двери Нарышкиной, а то наша спортсменка уже скоро с трофеем вернется. Надеюсь, ей не придет в голову открывать его прямо на почте…
– Так ведь спину прихватило! – жалобно напомнил старик.
– Вот ведь старая ты развалина,– насмешливо обронила Настя, затем подняла ладонь и поводила ей над спиной узбека.
Лара бы и сама могла произвести эти нехитрые действия, если бы ей спину в три погибели не согнуло, да и руки у дедка были не такие гибкие, как ее собственные, а для большего эффекта заклинание следовало пропустить через ладони и направить к очагу боли.
– Кудесница,– проскрипел старик, разгибаясь и поправляя съехавшую набок чалму.– Фух, уже вся голова взопрела!
– Терпи, Ларчик, Абдурахманом будешь,– хохотнула Настя.
– Буду… А куда деваться? – вздохнул старец, вынимая из пакета цветастый восточный халат и надевая его поверх футболки и льняных штанов, стянутых на лодыжках резиночкой на манер шаровар. Обычно Лариса копировала внешность человека вместе с одеждой, но на этот раз пришлось позаботиться и о костюме.
Где-то наверху хлопнула дверь, и подруги восприняли этот звук как сигнал к действию. Лариса в образе узбека Гасаныча подмигнула Насте, выдернула волосок из бороды (Саид Бананович, к тому моменту уже успевший купить сушки и выйти из магазина, едва авоську из рук не выронил) и исчезла, оставив лишь седой волосок, медленно опавший на пол. Настя прислушалась, убедилась, что вышедшие жильцы сели в лифт, досчитала до десяти и последовала за подругой, дабы не наступить на пятки невидимому старцу и не спровоцировать очередной приступ радикулита или, тем паче, стать причиной открытого перелома руки.
Тем временем Арина Нарышкина уже получала небольшую картонную коробку с бесценным грузом весом 3 кг 700 грамм. На почте выяснилось, что отправитель сего – Немудрякин Рустам Аристархович, какой-то дальний бабушкин родственник. Вот только почему посылка пришла ей, а не бабушке?
– Фамилия-то какая смешная – Немудрякин,– улыбнулась тетя Дуня Ознобищева, вручая Арине коробку. Пожилая соседка работала в службе доставки и позволила забрать посылку без предъявления паспорта.
– Да уж, обхохочешься. Спасибо, теть Дунь! – оценивая коробку на вес, поблагодарила Арина. В парке с таким камнем не побегаешь, придется возвращаться домой.
Дома она закрыла на оба замка дверь (та отчего-то закрываться сперва не захотела), затем споткнулась в прихожей, едва не уронив бесценный дар Немудрякина, да так, что аж половицы заскрипели, чего с ними сроду прежде не случалось, и уж только потом заглянула к бабушке (старушка еще спала) и протопала в конец коридора к своей комнате. Там образцовая работница «Макдоналдса» поставила коробку на стол, взяла в руки ножницы, разрезала почтовый скотч и вытащила на свет тяжелый железный кувшин, потемневший от времени.