Побег от ствола судьбы на горе жизни и смерти
Шрифт:
– Ты что, офонарел? – прохрипел испуганно Джим. – Я же просто шутил, в виде фокусов…
– Не толки парашу. Перед игрой этой, фратецкой кстати, договаривались – честно играть, то есть без исполнений. Было?
– Да кто ты, свой, что ли? Или куму служишь? – вместо ответа хрипел ему Джим.
– Следи за базаром, я тебе не фратец-лопушатец… Горло отпускаю сейчас, но только пикни громко – удавлю. Понял, я спрашиваю?
– Понял…
– Рассказывай…
Гек угадал: Джим (ржавый, кличка Дельфинчик) хотел сделать отчаянную попытку – отвалить из «Пентагона».
«Терять нечего – или вышак отмерят, или
Про себя Гек сказал лишь, что в непознанке, надеется уйти. Заварили чаек. Гек попил из вежливости. Потом приказал Джиму раздеваться и сам принялся стаскивать с себя пиджак и брюки. Гек захватил неоспоримое лидерство, и Джим подчинился, только спросил причину. Гек объяснил ему, что поддержит его попытку и что в таком виде Джиму даже дергаться не стоит, надо меняться. Сняв рубашку, Гек обернулся на внезапно окаменевшего Джима: тот смотрел, разинув рот, на медведя и звезды.
– Что вылупился, Джим, не видел никогда, что ли?
– Видел. Очень давно… И звезды с… секретом, точно? От Субботы?
– Точно. Видел и забудь. А то я тебя и в Антарктиде среди пингвинов найду.
– Ой, слушай, только не бери на голос. Мне ведь в моем положении некого бояться. Своего я и так не сдам. А что-то я тебя не знаю вовсе и не слыхал… Кто и где тебя подтверждал?… Если не секрет?
– Не придуривайся… секрет… Меня не подтверждали, меня – нарекли. В Сюзеренском централе. Тот же Суббота, а с ним и Варлак. Тот самый. Понял ли разницу? – Джим замер на несколько секунд, булькнул горлом, но ничего не сказал, лишь усиленно затряс головой, все еще не усвоив до конца невероятную новость. – Вот и хорошо. Теперь спать. И да поможет нам фарт!… И помни: до поры – молчи. Пока ты один знаешь. Когда надо будет – сам объявлюсь.
Гек, не вдаваясь во временные подробности, рассказал немного о Варлаке и Субботе, по просьбе Джима показал ему бесцветную татуировку, резко растерев для этого грудь. Урка Джим Дельфинчик таращился во все глаза, с почтением и завистливо цыкал…
Не говоря больше ни слова, они поменялись и одеждой, и местами. Гек лег внизу, приняв это как должное. Помолчали. Джиму не спалось, а Гека вскорости разморило. Уже путались причудливыми сочетаниями мысли в голове, мышцы распускались для ленивого отдыха… Стоп!
– Джим! Спишь?
– Нет, чего тебе?
– Ботва. Стричь надо. Мойка есть?
– А точно, я и не подумал. Есть, но маленький обломок.
– Ладно, у меня есть. (Гек после вановской «академии» всегда носил с собой лезвие безопасной бритвы, листок бумаги, моточек ниток без шпули, иголку и тому подобную дребедень, включая карандашный грифель, компактно упакованные и заначенные в подходящие элементы одежды.) Сначала срежь, потом добреем…
Управились часа за полтора. Гек смочил воспаленную кожу под краном, голову сразу защипало в порезанных местах. Джим тем временем собрал клочки волос и спустил их в унитаз. Сокамерники либо спали, либо благоразумно решили не проявлять любопытства.
Пришло утро. С ним побудка и завтрак. Дальнейший ход зависел от везения.
Брякнула форточка, в ней показался глаз тягуна. Камера притихла, чтобы не пропустить шепот надзирателя.
– Буква «Гж»? – Гек с досадой подпихнул зазевавшегося Джима.
– Гуэрра, –
– Имя?
– Томас.
– С вещами. Приготовиться. Выходи…
Морок ли навалился на тюремщиков, или скандала с банком, трясущимся за своих клиентов, они убоялись… К тому же пастора явилась вызволять без малого рота визгливых и бесстрашных старух. Операторша, привезенная для опознания, с трудом, а все же признала и служителя Господа, и гековские костюм с кепкой. Перед обоими извинились, вернули шнурки, ремни, галстуки и отпустили, внушительно напомнив им о государственных интересах и порекомендовав молчать о случившемся.
К обеду Гек точно знал, что идиотский по своей сути побег удался на все сто. Иначе камеру давно бы уже на уши поставили. А тихо, даже кормят… Поскольку Гек не мог заранее всерьез рассчитывать на такой удивительный исход, ему пришлось думать, куда двигаться дальше, коли первая половина так неожиданно, пусть и приятно, удалась.
Он с отвращением похлебал баланду, успевшую остыть, пока ее развозили по другим камерам, уловил недоуменные поглядывания сокамерников, но не посчитал нужным общаться с ними и объяснять метаморфозы.
Через час после обеда тягловый сунул губы в форточку и вызвал на букву Ф, то есть Джеймса Фолка, за которого отозвался Гек. Гек помнил, что «его» должны везти на допрос в Генеральную прокуратуру, как особо важную птицу.
Все вчерашние служивые уже сменились с дежурства, вероятность, что Гека разоблачат по пути, была минимальна. Никому и в голову не приходило, что кто-то захочет примерить на себя подрасстрельный венец или, по крайней мере, получить статью за содействие в побеге. «Как бы их удар не хватил, когда они меня увидят», – Геку почти не терпелось посмотреть на предстоящую немую сцену. Однако здравый смысл возобладал, и уже в «воронке» Гек взялся воплощать наскоро перекроенный план действий.
Он ехал один, если не считать шофера в кабине и двух охранников – в кабине и рядом, в кунге, но за решеткой-перегородкой. На Геке были наручники со специальной дополнительной цепью, прикрепленной к скобе, которая, в свою очередь, была приварена к металлическому полу.
Гек без особых мучений поочередно освободил руки из наручников, кратким и энергичным массажем унял боль во вправленных на место суставах и попросил у распустившего слюни конвойного купить ему пачку сигарет «без сдачи». Дело обычное. Конвойные очень мало получают за свою службу и не видят ничего зазорного в том, чтобы слегка скрасить сидельцу его незавидную участь. За деньги, разумеется.
Конвойный отпер решетку и полез внутрь, чтобы достать из указанного верхнего кармана десятку. Гек держал освобожденные руки между коленей, конвойный почему-то не ждал подвоха и вырубился прежде, чем увидел купюру. Чтобы навести тень на плетень, Гек порвал металлическую цепь, пусть, мол, думают, что и как. Физической силой он был отнюдь не обделен, но по-тупому, «в лоб», с толстой цепью даже ему было бы не справиться. Патрик научил его, как применить правило рычага в подобном случае, когда, провернув цепь «улиткой», цепляешь звеном за звено на излом и резко дергаешь. Сила и сноровка при этом требуются, безусловно, однако слоном быть не обязательно. Такие штуки способен проделать любой силач из цирковых, вызывая при этом неизменное восхищение публики.