Побег с Лазурного берега
Шрифт:
– Мадам, вы неверно меня поняли, – ответила, поднимаясь из-за стола, Лиза. – Речь идет не о дележе награбленного, а о том, что я не испытываю ни малейшего желания становиться преступницей. К сожалению, люди подобного пошиба сыграли знаменательную роль в моей судьбе.
– Бог мой, детка! – вскричала мамаша Валери. – Я же не призываю тебя заниматься чем-то бесстыдным! В нашем курортном городке и его окрестностях имеется большое количество людей, обладающих лишними деньгами. Мы всего лишь помогаем им избавиться от тяжкого груза, не более того! Я не связываюсь с теми, кто испытывает нужду, у них много и не возьмешь. Зато обитатели роскошных вилл
Лиза снова отрицательно покачала головой.
– Нет, я предпочту остаться при собственном мнении, мадам. Уверена, что вы найдете подходящую замену. Спасибо за приглашение на ужин, но мне пора.
– Упрямая девчонка! – проворчала, провожая ее к двери, мамаша Валери. – Я тоже когда-то была такой: упрямой и глупой. Считала, что воровать грешно, регулярно ходила в церковь и просила Всевышнего ниспослать мне и моей семье благодать. И чем все это закончилось? Мой муж напился и попал под автомобиль, и четверо малолетних детей остались без средств к существованию. Сколько я ни работала, денег все равно не хватало. Вот и пришлось украсть. А затем это вошло в привычку, детка.
Лиза попрощалась с мамашей Валери. Та прижала ее к груди и, поцеловав, сказала:
– Не сомневаюсь, что мы еще встретимся, детка, и ты изменишь свое мнение.
– Не сомневаюсь, что этого не произойдет, – ответила Лиза.
Посмотрев вслед удаляющейся девушке, мамаша Валери закрыла дверь и пробормотала:
– Молодая и самоуверенная, как и я когда-то. Но жизнь быстро обломала меня, сбила спесь. Не пройдет и полугода, детка, как ты примешь мое предложение. Что ж, придется мне немного подождать, вот и все!
Вернувшись в квартирку, где она проживала, Лиза задумалась о словах мамаши Валери. Взять, к примеру, Анабеллу и ее любовника Жоржа, которые получили все состояние отца и припеваючи живут в Париже. Ведь деньги они добыли преступлением, но это никого не заботит. А что, если потребовать с них причитающуюся ей, Лизе, часть?
Лиза прогнала подобные мысли. Анабелла осталась в далеком прошлом. Но тогда получается, что мачеха не понесет наказания за убийство отца? Нет, надо забыть о предложении мамаши Валери. Так легко переступить запретную черту и самой сделаться преступницей, потом невозможно будет вернуться обратно, к честной жизни.
Но ведь она уже мошенница – ей приходилось и красть, и обманывать, и живет она по поддельному паспорту, и даже оказалась невольной пособницей мошенников. Лиза всю ночь ворочалась с бока на бок. И почему ее так взволновали слова мамаши Валери?
Наутро она вновь усиленно принялась за поиски работы. Но каждый раз, когда потенциальные работодатели слышали ее имя, следовал ответ:
– Вы нам не требуетесь.
Девушка знала, что все дело в «профессоре» де Гало, чьей секретаршей она работала. Ее фотографию напечатали в газетах, появились и статьи, в которых рассказывали о том, что полиция допрашивала девушку. Наверняка теперь многие считают, что она была заодно с аферистами. Лиза чрезвычайно злилась на «профессора» и его симпатичного ассистента: ох, попались бы они ей в руки! Она бы немедленно вытрясла из них чистосердечное признание и оттащила в полицию!
Не веря в успех, она по прошествии четырех недель зашла в небольшой ювелирный магазинчик, на витрине которого висело объявление: «Требуется надежная помощница». Заслышав звон
– Чем могу служить, мадемуазель? – произнес он радушно, принимая Лизу за посетительницу.
Девушка обвела взглядом стеллажи с кольцами, браслетами, ожерельями и, набравшись духа, спросила:
– Месье, вам ведь требуется надежная помощница?
Ювелир, внимательно изучив Лизу, кивнул:
– Да, это так. Мне нужна женщина, которая убирала бы в моем магазинчике, выполняла мои поручения и иногда стояла за прилавком. Позвольте узнать ваше имя, мадемуазель!
Лиза отлично знала, что последует дальше, – услышав, что ее зовут Жанна Дюбуа, ювелир нахмурит лоб и спросит, где она работала раньше. Как честная девушка Лиза сознается в том, что была секретаршей «профессора». Однажды она попыталась утаить это и ее почти взяли на работу в супермаркет, но одна из продавщиц узнала ее, заявив, что видела Лизину фотографию в газете. Ее с позором выгнали из супермаркета и пригрозили, что если она появится у них еще раз, то вызовут полицию.
Лиза назвала свое новое имя. Ювелир, как она и ожидала, нахмурился и пошевелил усами, а затем вытащил из-под прилавка газету. Сердце у девушки ушло в пятки – так и есть, один из экземпляров местного листка, в котором повествуется о проделках «профессора» и консорциуме по поиску картины Леонардо.
Водрузив на нос старомодное пенсне, ювелир забормотал:
– Так, так... Вы, значит, та самая девица, что работала на так называемого профессора, учинившего в нашем городе небывалый скандал... Вот и ваша фотография...
Лиза повернулась и, не прощаясь, поплелась к двери. Это была ее последняя попытка, завтра она уедет из Ниццы как можно дальше. Например, в Париж. В огромном городе ее никто не знает, и она сможет найти работу. Девушка взялась за бронзовую ручку, потянула на себя дверь и услышала каркающий голос ювелира:
– Мадемуазель Дюбуа, куда же вы? Или вы не хотите работать на меня?
Лиза повернулась в недоумении:
– Вы хотите сказать, месье...
– Каждый может сделать в жизни ошибку, – произнес ювелир, – но только один раз. Думаю, вы достаточно наказаны за то, что, сами того не ведая, работали на мошенников. Я, в конце концов, тоже не спрашиваю у своих клиентов, честно ли заработаны деньги, которые они тратят в моей лавке. Я беру вас на работу, мадемуазель. Можете приступать к своим обязанностям завтра с утра.
Месье Аронжак, владелец ювелирной лавки, представлялся Лизе ангелом-хранителем, ниспосланным ей судьбой. Она испытала достаточно лишений и невзгод, наконец-то и ей улыбнулась удача. Девушка прикладывала все усилия для того, чтобы зарекомендовать себя с лучшей стороны: сдувала каждую пылинку с витрины, драила полы, следила за тем, чтобы месье Аронжак, жена которого умерла несколько лет назад, вовремя принимал свои лекарства.
Ювелир был доволен своей новой помощницей и хвалил ее на все лады. Через два месяца он позволил Лизе впервые стать за прилавок и обслужить первого клиента. Хозяин, кажется, доверял ей – она знала, что в лавке хранится большое количество драгоценностей, некоторые из них выставлены в стеклянных витринах, а большая часть лежит в сейфе, в подвале. Там же находился и несгораемый шкаф, заполненный пачками франков, немецких марок, американских долларов и итальянских лир, – месье Аронжак был человеком весьма состоятельным.