Побег шиповника: Часть I

Lieutenant Lama

Йотль усмехнулся, наблюдая, как противники обходят друг друга по кругу. Он знал, видел, что человек рос. Человек ел их ягоды, пил их волшебную воду и тренировался весь день, была ли то обычная охота с Йотлем или же уроки боя, и его тело развивалось, и развивалось быстро. Мышцы крепли, становились сильнее и выносливее, особенно сердце, такое по-человечески слабое и маленькое, даже оно становилось лучше, крепли и вытягивались кости, подпитываемые нагрузками и насыщенной минералами пищей. Йотль мог даже сейчас ощутить, как торопливо обновляются кости под мясом у Джулиана. Костные кружочки всегда издавали своеобразный умилительный чавкающий треск, когда наращивали сами себя.

«Моя

человечина вырастет отменной парой для меня, — в который раз решил Йотль. — Пусть даже его член не сравнить с членом воина или даже охотника, а дырка абсолютно бесполезна».

— Они всё не решатся… — Йур, сидевший сбоку, положил голову ему на плечо. Рыжие косы упали Йотлю на одежду.

Йотль не ответил, во все глаза наблюдая за Джулианом и Йолифь.

Эльфийка решилась первой. Она скользнула вперёд безумной, стремительной тенью. Можно было бы подумать, что она планирует победить за счёт скорости, но Йотль слишком хорошо знал манеру боя Йолифь, чтобы удивиться, когда та внезапно развернулась под самым носом у Джулиана и скользнула вбок. Удивительным было скорее то, что человек не растерялся и даже успел отбросить от себя её руки. Трудно было ожидать от него такой прыти после тренировки с Туруфь, однако Джулиан как-то успел восстановить свои силы.

Йолифь нисколько не растерялась, а тут же поспешила восстановить равновесие и отскочить от противника, однако Джулиан оказался быстрее. Он схватил эльфийку за обрез ткани между бёдер, затем за одну из кос и навалился на неё всем весом.

Они возились в пыли, рыча и кряхтя, и ни один не желал уступать. Гордо стоящий член человека мог бы стать главным персонажем этого боя, если бы не дребезжащая полосочка солнца, что осветила его, полунагого, с солнечными волосами по всему телу и на голове.

Йур аж поднялся с его плеча, чтобы смотреть. А вот Йотль наблюдал не за дерущимися и визжащими Йолифь и Джулианом, но за притихшей толпой. Как он и предсказывал, большинству цвет волос человека пришёлся не по нраву. В лучах солнца он сам весь светился золотым, не помогали ни пыль, ни пот.

Йотль был доволен. Теперь каждый второй эльф будет видеть плохое предзнаменование в том, чтобы возлечь с его человеком. Он знал, что такие молодые пары никто не воспринимает всерьёз. Йотль и сам любил поразвлечься с занятыми эльфами время от времени, поэтому хорошо понимал эти чувства: молодняк, пока работают репродуктивные органы, должен создавать потомство и наслаждаться телом, а пара… пару нужно искать тогда, когда станешь зрелым и бесплодным. Йотль и сам полагал, что это верно, но отчего-то всё же желал создать союз. Поэтому сначала была Туруфь, а потом Джулиан, к которому его привела мерзопакостная Песнь Золота. Золотой Джулиан.

Йотль вздрогнул и нахмурился, когда увидел в толпе наблюдающих за Кругом Смимара.

Смимар, этот недо-эльф и недо-воин, смотрел на его Джулиана глазами полными жадной грусти и тонкого желания. Кажется, даже золотые волосы не смутили его, но лишь подогрели аппетит.

***

У Тиянит было маленькое уютное жилище, выструганное прямо в стволе векового древа. Чтобы попасть в него, Джулиану нужно было лезть с десяток метров вверх, цепляясь за маленькие выбоины в коре, затем ползти и прыгать по веткам, уворачиваясь от проказливых букашек, мелких птичек и змеевидных ящериц — любимцев Тиянит, затем нужно было напрячь зрение, потому что дупло скрывала иллюзия: только соплеменники знали, как найти вход в убежище хранителя. После драки с Йолифь это было довольно трудной задачей. Руки дрожали, сердце колотилось, а ноги отказывались прыгать достаточно высоко. Хорошо было только одно: восторг от боя полностью убил в Джулиане

страх оступиться и упасть.

Тиянит ждала его в плетёном кресле. В её руках было вязание, и узор уже начал проявляться: это была охота. Джулиан мог разглядеть снующих по полотну диких оленей и их преследователей, прячущихся в тени. Кажется, молодой неосторожный эльф спугнул всё стадо, и теперь маскировка бесполезна: олени почуяли опасность. Смогут ли охотники теперь настигуть своих жертв и накормить племя?

Женщина была очень старой. Действительно старой. Возраст большинства зрелых эльфов можно было угадать только по глазам, но здесь старость была налицо: Тиянит была покрыта морщинами, пересекаюшими и лицо, и тело, груди её были поникшими почти до живота, волосы потеряли сияние и цвет, а мышцы былую упругость. Она была самой старой эльфийкой в племени, и из её чресел вышло порядка десятка детей, а ещё она было могущественной колдуньей, и именно из-за неё другие кланы боялись Йилийсэ.

— Здравствуй, Тиянит, — поздоровался Джулиан, прикрывая за собой дверь в лаз. Внутри норы была зажжена лампа — это значит, его ждали, ведь он — единственный в племени, кто не видит в темноте.

— Привет, малыш Джулиан. — Тиянит отложила вязание в сторону. Кучка пленных феечек зажужжала вокруг полотна, о чём-то переговариваясь. Джулиан не знал их языка, он разобрал только «смерть эльфу» и «сладкая кровь». Феи — удивительно кровожадный народ. — Присаживайся и выпей со мной отвар.

Джулиан опустился на пол, где были постелены великанские листья и взял за ручку горячий кувшин с отваром из трав и ягод.

Тиянит тоже сползла с кресла, села, сгорбившись, согнув перед собой ноги и подождала, пока Джулиан разольёт напиток по чашам.

Джулиан глотнул отвар из чаши, заполняя рот душистым сладким вкусом, и прикрыл глаза. Этот напиток был его любимым. Тиянит хорошо позаботилась о том, чтобы принять его как следует, и эта её внимательность проявлялась в подобных жестах по отношению ко всем членам племени и даже к членам клана.

«Она чувствует себя матерью для всех, и эльфы не могут не быть благодарными, верными, — подумал Джулиан, наслаждаясь запахом шиповника, который феи разлили в воздухе. — Всё племя будет стоять за Тиянит насмерть только поэтому. Эти узы куда сильнее, чем те, что держит в своих руках отец. Или император».

— Я заметила, что шиповник — твоя любимая ягода, сын хранителя, — сказала Тиянит.

— Ты права, — кивнул Джулиан. — Настой шиповника имеет замечательный кислый вкус, а запах его цветения сладкий, как любовь жрицы. Шиповник прекрасен, но не беззащитен, неосторожного собирателя он оцарапает до крови, и это лучшее сочетание.

— Опасность и красота, — кивнула Тиянит. Как и все эльфы, она любила скупые наклоны головы. Они не всегда выражали согласие или несогласие, а скорее интерес к разговору. — Ты описываешь себя, маленький человек. Только вот твои шипы не защитят тебя от действительно сильного и равнодушного противника: тот просто наступит на твою ветвь, сминая и острые шипы, и благоухающие цветы. Что ты будешь делать в таком случае?

Джулиан почти не удивился повороту, в который Тиянит завела их короткую беседу. Тиянит была умнейшей женщиной, и знала, куда целиться, даже если стрельба была импровизированной. Глупо было и пытаться быть неискренним с ней, поэтому Джулиан подавил в себе желание отмахнуться от темы.

— Кусты шиповника распространяют свои побеги на большие расстояния, — сказал Джулиан, немного подумав. — Одна ветвь не станет большой потерей. Если мой враг решит уничтожить их все… что ж, ему придётся вытаптывать кусты неделями. А затем выкорчёвывать землю, в которую попали семена.