Побег в прошлое
Шрифт:
Чем дальше, тем меньше нравились боярам условия почетной сдачи. Каждое условие в отдельности не вызывало возражения, все вместе, не оставляли от названия договора ничего, кроме пустых слов. Стороны устно договорились об отводе войск на час пути, и окончательном подписании договора утром следующего дня.
– Я не буду разоружать своих кавалеристов. Договор подписывать не будем, – заявил по дороге назад Мышкин.
– Во-первых, там нет ни слова о разоружении твоих кавалеристов и диверсантов Олега. По договору разоружению подлежат три четверти кавалерии находящейся здесь. Фактически это наемники и
– Уверен?
– Сто пудов! Там ни слова о пленниках.
– Тогда к чему этот цирк?
– Они мерзнут лишний день. Завтра болтовня продолжится, принципиальное согласие бояре из нас выбили, теперь князь заставит их додавить нас. Они будут мерзнуть еще день, – засмеялся Валера.
– Это повысит наши шансы победить с одного процента до двух, – усмехнулся Мышкин.
– Нет. Князь сам начнет переговоры. Что пишет Олег? – неожиданно трезвым голосом сказал Коробов.
– Это Вы к чему спросили? – вопросом на вопрос ответил Мышкин.
– Я думаю, что князь взял с собой лучшие войска. Это так?
– Логично. Олег невысокого мнения об оставшихся в Карачеве трех тысячах княжеских войск. Но потрепали они его здорово. По сведениям недельной давности, у Олега осталось чуть больше двухсот человек. Против двух тысяч княжеских мародеров.
– Маловато он их выбил! – удивился Валера.
– Учитывая, что больше трехсот дезертировало, совсем мало. Они построили лагерь. Им легче, чем князю в походе.
– Сейчас их там еще меньше. И князю это известно. Если мы прорвемся, сквозь пехоту князя, и достигнем Карачева, мы застанем там меньше полутора тысяч. У Олега двести, князю можно намекнуть, что гораздо больше. Нас семьсот. Надо сделать так, чтобы князь понял, что мы их растопчем, перебьем всех, – заявил Коробов.
– С пятью сотнями новобранцев? Прорваться никаких шансов, – усомнился Мышкин.
– Князь об этом не знает!
– Завтра, максимум послезавтра, узнает.
– Завтра ему надоест ждать. Он сам приедет на переговоры, а мы начнем его пугать.
– Он сразу задаст себе вопрос, почему мы этот план не осуществляем, – не согласился Мышкин.
– А мы не знаем обстановку в Карачеве, поэтому сдаемся на почетных условиях. Но если нас вынудят, будем прорываться к Олегу, и уходить вместе с ним.
– В Рыльск? – предложил Мышкин.
– Сожжем Рыльск в отместку за Карачев, – подхватил Коробов младший.
Утром войска опять выстроились друг против друга. И опять Коробов завел свои нескончаемые разговоры с боярами князя. Мышкину еще вчера надоело слушать его пустословие, и он попросил поехать, вместо себя, Валентина. Никто из Коробовых не увидел, как из города к Мышкину прискакал всадник. Ни Валентин, ни Валерий, ни, тем более, Коробов старший, не заметили, что Иннокентий Петрович машет им рукой. Но все услышали сигнал к атаке. Бояре раскрыли рот от удивления. Мимо них, на огромной скорости, проносились сотни кавалеристов.
Штабс-капитан во главе остатка отряда тяжелой кавалерии шел в атаку на нестройные ряды княжеской пехоты. Дружинники, лишенные коней, оставались грозной силой, может быть еще более стойкими
Князь еще ночью направил в Мценск бояр с серебром и золотом. Ранним утром он получил ответ, город выступит на его стороне, выделит две сотни всадников. Те ударят разбойникам в спину. Князю нужно было подождать до полудня, потянуть время. Сегодня в полдень с карачевским войском будет покончено. Переговоры шли успешно. Бояре тянули время.
Князь не стал отдавать приказ о боевом построении войска, чтобы не вызвать подозрений у разбойников. Все шло хорошо, до определенного момента.
Подлые людишки! Без малейшего понятия о чести. Не знающие, что такое верность своему слову. Карачевская конница набирала скорость для атаки. Целью её служил сам князь. Усталые, измученные, больные дружинники не готовы к обороне, они могут не выдержать удара карачевских волков. Князь был вынужден, вместо управления полками, заняться своим отходом в безопасное место. Это было первостепенной задачей, смерть, или плен князя делали дальнейшую борьбу бессмысленной.
Мышкин положил в первой, и единственной, атаке почти половину своего войска. Неготовность княжеских полков к стремительной атаке, долгое бездействие тех, кто не подвергся атаке, непонятная растерянность и отход лучшего, элитного отряда, все это вместе помогло карачевцам опрокинуть врага. Сквозь дыру в обороне прорвались ополченцы и интенданты. Четыре сотни карачевцев уходили домой, в пустой, сгоревший город.
Коробовы захватили в плен бояр, участников переговоров, и везли с собой. Мышкин, наконец, нашел их в неразберихе бегства.
– Что случилось? – недовольно спросил его Владимир Александрович.
– Спасибо родственникам Вашего Валентина! Предупредили. Князь купил Мценск. Нам должны были ударить в спину, – сказал Мышкин, и, неожиданно, выругался.
– Очень неплохо! – засмеялся Валентин.
– Мне тоже понравилось! – поддержал брата Валера, – никогда не слышал от Иннокентия Петровича такого.
– Хватит веселиться. Это полный разгром. У нас чуть больше полусотни боеспособного состава. На ночевке сбежит половина наемников, уйдет, не дожидаясь оплаты. Потери очень большие. За ними побегут «добровольцы». В Карачев мы приведем полторы сотни кавалерии. И полсотни интендантов, у Никиты дисциплина на высоте.
– Я сегодня же подниму всем зарплату. Никто не побежит, – задергался Валера.
– Попробуй. Но мне не верится. В любом случае это поражение. Мы потеряли старые кадры. Враг захватил нашу базу. Деньги истрачены впустую. Полтора года потеряны.
– Мы нажили здесь кучу врагов, – добавил Владимир Александрович.
Две сотни кавалерии вышли из Мценска заранее. Воевода видел отчаянное положение рыльского князя, но ему было приказано ударить конницей в полдень. Заплачено было за это. Он ждал. Мценская дружина тоже не горела огнем воевать. Карачевская конница уже имела имя.