Побег в прошлое
Шрифт:
– Жаль их, они гибнут сотнями, но боятся отступить. Монголы стоят сзади наготове. Это ужас! – Никита отдал бинокль обратно Счастливчику.
– Я надеялся, что монголы пойдут впереди всех. Ладно, посмотрим.
И точно. Монголы медленно двинулись вперед. Если они атакуют сквозь порядки передового отряда, то прорвут поредевшую шеренгу русской пехоты. Счастливчик приказал трубить условный сигнал.
Вот копья склонились, и теперь на пехоту двигалась стальная стена. Счастливчик пригляделся к монголам, к доспехам и коням, и
– Научил на свою голову. Слушать стыдно. Что случилось? – заинтересовался Никита.
– У монголов рыцарская конница. Громадные лошади и полный доспех. Стрелы из лука их не берут. Тысяча рыцарей. Полный…
– Ерунда. Ты уже подал сигнал. Сейчас начнут швырять бомбы. Дай посмотреть, – попросил Никита.
– Не до тебя. Подожди.
Всадники все ближе. В этот момент из-за спин пехотинцев в них полетели бомбы. Лошади вставали на дыбы и опрокидывались, задние ряды налетели на передних, людей вышибало из седел.
Но первые ряды монгольской кавалерии остались живы. Они полностью уничтожили остатки пехоты. Одна единственная линия монголов прошла насквозь панцирную пехоту, сломила их, как новобранцев. Тачанки с арбалетами стояли тесно в ряд. Это немного остановило врага.
Русский пехотный резерв замешкался. Теперь поздно было пропускать его сквозь тачанки. И тогда комбат приказал бросать бомбы руками. Взрывы гремели под ногами лошадей, сзади и … даже перед всадниками. Убивая и монгольских рыцарей, и пехотинцев, и самих бомбистов.
Пехотный резерв отступил, нечетные тачанки сдвинулись назад и вправо. Сквозь проёмы пошла тяжелая кавалерия. Жалкое подобие вчерашних рыцарей.
– Все-таки ежи и чеснок были бы нелишними, – Никита отнял на минуту бинокль у Счастливчика.
– Если монгольский центр сейчас устоит, мы останемся в окружении, – Счастливчик следил, как жалкие остатки панцирной пехоты освобождали от деревянных борон проходы для атаки кавалерии.
– Молодцы. Хорошо, что обошлись без ежей и чеснока, – изменил Никита свое мнение.
В смелости монголам было не отказать. Вся оставшаяся тяжелая конница рванула вперед. Их осталось не больше сотни. Им навстречу неслись три сотни русских рыцарей и тысячи обычных кавалеристов. Первые ряды налетели друг на друга, столкнулись. Люди и лошади, пробитые копьями, покалеченные при столкновении, оглушенные. В эту массу ударила новая волна кавалерии, легко различая своих по форме, они убивали последних монгольских рыцарей.
В это время разношерстная кавалерия алан и половцев ударила с тыла. Ежи, чеснок, бороны заставили лошадей остановиться. Жуткий звук механических кричалок пугал нежные уши животных. Лошади начинали крутиться на месте, убегали прочь. Да и сами половцы шли в атаку неохотно.
А монголы в центре держались. Русские получили громадное преимущество, но не могли сломить сопротивление врага. Окруженные со всех сторон, монголы практически не имели шансов. Но даже
К счастью силы монгол таяли, а подкрепление не приходило. Русские уничтожали врага одним за другим. И еще Джэбэ сделал ошибку, он разделил силы, чтобы атаковать ставку русских на кургане. Он выделил часть кавалерии для штурма этого кургана, на его крутых склонах они и застряли. В другой ситуации это могло быть разумным, потеря командующего парализовала бы русских. Но стремительность развития битвы не дала этого шанса монголам. Русские прорвались в центре и захватили ставку Джэбэ.
Флаг упал и будто вздох разочарования и боли промчался над полем битвы. Затем завопили и заликовали русские, как будто лишние силы появились у воинов. Монголы приуныли, а вынужденные их союзники бросились бежать. Не все, аланы держались твердо. Окружения уже не было.
– Ну, еще немного, – орал Счастливчик в исступлении. Его никто не слышал, кроме людей в ставке. А тем было не до этого, монголы спешились и взбирались наверх. Монголы, словно услышали Счастливчика, и пошли в атаку на охрану ставки.
– Никита, доставай винтовки, повоевать придется, – Счастливчик заметил угрозу лично себе.
– Охрана справится, – Никита был спокоен.
– Тогда возьми бинокль, а я постреляю.
– Отдай обе винтовки охране, и сядь на скамью в центре вышки, чтобы не зацепили стрелой, – Никита достал фляжку, – за удачу.
За пять минут охрана перестреляла два десятка неповоротливых монгольских пехотинцев. Силы внизу уравнялись, монголов сбросили с кургана.
Никита передал фляжку Счастливчику и вскинул бинокль. Кажется, монголы в центре получили подкрепление.
– Счастливчик!
– Твою мать! – поперхнулся тот.
– Пора вводить последний резерв! Счастливчик недовольно выругался.
– Там свалка! Ждем. Это равновесие не сдвинешь ничем.
– Видишь там коридор! Можно пройти насквозь, и выйти в тыл!
– Там нет тыла! Это слоеный пирог. Мне нужно, чтобы у врага был путь для бегства. Ты его хочешь запереть. Тогда начнется взаимное уничтожение. Ты видишь, Никита, монголы не сдаются. Будь это обычные кочевники, я бы согласился, но не сейчас.
Но вот Субэдэй-баатур отдал приказ к отступлению. Конница медленно начала собираться в отряды, стронулась с места, с каждым шагом набирая скорость, устремилась назад. Монголы бросили союзников! Они удирали!
Никита заорал, увидев, как, затаптывая левый фланг собственных войск большой отряд лучников-алан, своих союзников, вся эта масса всадников уходила на восток. Монголы стоптали алан за считанные мгновения. Вслед за ними ударила русская конница. Лавина разделилась, и часть обрушилась в тыл вражеского центра, где стоял обоз.