Побег в Тоскану
Шрифт:
Виа деи Сарральи заполняется людьми, спешащими на обед. Я смотрю, как мимо меня проходят, поодиночке или взявшись за руки, юные хипстеры с парными татуировками до плеча и офисный люд в костюмах, а вот модные туристки в кремовых рубашках, широких укороченных брюках, губы накрашены красной помадой, огромные солнечные очки (крик сезона) – их различишь невооруженным глазом. А потом, когда передо мной ставят тарелку с пастой, я замечаю на другой стороне
Почему бы им не беседовать? Они, наверное, знакомы не один год, и знакомы близко, Кьяра явно обожает его. Почему бы им не быть вместе? К тому же это меня не касается. Я клиентка, а очень скоро и клиенткой быть перестану. Чем Марко занимается в свободное время, меня никак, абсолютно никак не касается.
– Signora?
Я, наверное, ненадолго отключилась. В глубокой тарелке остывает карбонара. У стола с озабоченным видом стоит хозяин ресторанчика.
– Что такое? Не вкусно? Что-то не так? Если хотите, я приготовлю вам что-нибудь другое.
– Нет-нет. – Весь мой итальянский куда-то испарился. – Я только… я не… мне не очень…
Глаза хозяина тревожно округляются:
– Вы заболели?
– Нет, не заболела. Не беспокойтесь, паста очень вкусная, и есть хочется, только… – Боже мой, что за детский лепет. – Я кое-что увидела, – выговариваю я наконец, чувствуя себя идиоткой, ну увидела и увидела, не стоит так расстраиваться, но вот пожалуйста – расстроилась. – Кое-кого. Мне… мне сейчас нелегко. Извините.
Хозяин кивает и кладет руку мне на плечо. От этого доброго жеста глаза у меня чуть затуманиваются, хотя я не плакала уже целых два дня.
– Не волнуйтесь. Посидите спокойно. Как будете готовы, я принесу вам что-нибудь другое. Остывшую карбонару есть невкусно.
Он легонько сжимает мне плечо и уносит тарелку с нетронутой пастой. Я делаю четыре глубоких вдоха, одним духом осушаю бокал и открываю ноутбук. Если я испытываю иррациональные чувства, то пусть от них хоть литературная польза будет. Я начинаю печатать, появившаяся официантка подливает мне в бокал вина.
Как же я люблю Италию.
9
Тори
Дункановы предки-кальвинисты были правы: работа действительно душеполезна. Не зря я теперь только и делаю, что работаю. До дедлайна, назначенного Ричендой,
Я завела привычку переходить на другой берег реки и сидеть после обеда в другом кафе «Дитта Артиджинале» – в том, что на виа делло Спроне. Главный плюс этого заведения – чай, поскольку много кофе я выпить не могу. Еще там есть окно-витрина, выходящее на узкую улочку, а возле окна – барная стойка и высокие стулья, так что можно работать и разглядывать людей. Сегодня я сижу здесь с половины третьего. К пяти часам я написала… у-у. Триста слов. Не лучший день. Большую часть времени я пыталась вспомнить бар на виа деи Серральи – тот самый, куда бабушка ходила без меня. Может быть, поэтому он и кажется мне важнее других мест, связанных для меня с бабушкой. Но воспоминания рассеянны и запутанны, и я не могу извлечь из них ничего осмысленного.
Жужжит телефон. Чарли прислала фотографию своего старого песика Хомски. Он развалился в кресле, наряженный в футболочку с надписью «СДЕЛАНО В ДАГЕНХЭМЕ» [22] . «Класс!» – отвечаю я, щелкаю свой чайник на фоне уличного пейзажа и отправляю сестре. Тут же телефон жужжит снова. Марко.
«Ciao, come va? [23] Связались с аудитором?».
«Да, спасибо, – отвечаю я. – Вчера ходила. Он такой серьезный! Я там четыре часа просидела».
22
Фильм Найджела Коула (2010) о женской забастовке швейного цеха концерна «Форд» в 1968 г. Результатом забастовки стало принятие в Британии Акта о равной оплате.
23
Как дела? (ит.)
«Отлично. Поверьте мне, серьезный аудитор – это в ваших интересах. А в остальном как?»
Конец ознакомительного фрагмента.