Побег
Шрифт:
– Еще не привык?
– Никогда не привыкну!
– С яростью сказал Майх.
– Нечего привыкать к подлости!
– Почему? Все так живут. А кому не нравилось - уже не живет.
– Знаешь, Хэл, - сказал Майх, - я все не понимал, чего ты от людей загораживаешься. А сегодня дошло. Тошно ведь, наверное, жить... если знать то, что ты знаешь... Боишься, что заметят, да?
...И назавтра их к Ларту не пустили, пришлось опять убивать день. Ну, Майх, он всегда при деле - часу не прошло, а он уже заседал в центральном отсеке, а при нем Тэви, да
Правда, и Хэлан не скучал. Ходил, смотрел, спрашивал помаленьку. Даже как-то не по себе: никто тебя не пугается и нос не воротит, набрасываются, как на лакомый кусок, только успевай в ответ улыбаться.
Улыбаться-то он улыбался, а на душе скребло. Проклятая печать Ктена! Нет, не блеклые маски лиц - к этому он сразу привык. Проходил в пятый раз мимо Майха и даже удивился, до чего тот черный. Просто очень уж крохотный стал у них Мир, сошелся в кружочек, в точку, в Ктен. Они были умные люди все - и не слабаки - большинство, - и все-таки чего-то в них не хватало. Вот у Ларта оно было, у Бари, у Ноэла - то, что делает человека свободным даже в тюрьме, богатым - даже, когда у тебя все отняли.
И каждый был сам по себе. Они и слушать-то не умели, и спрашивая, не дожидались ответа - перебивали, принимались говорить сами - торопливо, бессвязно, взахлеб, - тут не стоило спрашивать: подталкивай осторожненько, да подкидывай зацепки, чтоб было куда разматывать мысль. Мысли были всякие: и умные, и так себе, - просто все это не клеилось вместе, не связывалось ни с чем.
Нет, здесь только с Лартом можно говорить, больше мне никто не нужен.
Ноэла он еле поймал. Несколько раз обежал станцию, пока застал его в медотсеке. И тоже не в добрую минуту. Только приоткрыл дверь - сразу напоролся на такой взгляд, что с порога пришлось оправдываться:
– Да ладно, Сат, сейчас уйду. Я только про Ларта хотел спросить. Как он?
– Плохо, - угрюмо ответил Ноэл.
– Вы не беспокойтесь: завтра. Этот разговор его убьет, но завтра...
– судорога пробежала по его лицу, и Хэлан подошел поближе.
– Зачем же так? Я...
– Заткнитесь!
– с ненавистью сказал Ноэл.
– Он хочет с вами говорить. Завтра вы его прикончите!
Тут отвечать не стоило, Хэлан и не стал отвечать - просто сел напротив. Пусть душу отведет. Шкура толстая - выдержу.
– Ну? Что вам еще надо?
– Ничего, - коротко ответил Хэлан.
– Посижу минутку, ладно?
– К черту! Слушайте вы, логическая машина, вы можете оставить меня в покое?
– Нет, Сат. Не надо. Не хватит сил, если сейчас себя отпустите.
– Все знаете, да?
– Так ведь тоже терял. Правда, таких друзей у меня не было. Если честно, так и людей таких не встречал.
– Думаете, что уже знаете ему цену?
– Да нет, конечно. Догадываюсь.
И Ноэл сдался. Закрыл лицо руками и сказал с мукой:
– Ктар, год назад... я еще мог бы спасти его... на Авларе.
Обычная
– он оторвал руки от лица, глянул на них с тоской и недоумением.
– Я же приличный хирург, я таких вытаскивал... никто не верил, и я не верил, а там... ну, ничего у меня не было, понимаете, ничего, я бы сразу его убил...
– Ну, Сат! Зря вы себя мучаете. Я думаю, если б не вы, он уже давно...
– Я? Ничего вы не понимаете, Ктар. Этот год он прожил только потому, что не на кого их оставить этих... талантливых эгоистов. А они...
– Ну, что они? Люди. У всякого своя мерка. Вы вот подумайте: за год, что вы Келу подарили, он же из Ола Тэви успел человека сделать. Уж не знаю, как вы, а мне, если помирать, так лучше без долгов.
В первый раз за весь разговор Ноэл глянул трезвым, внимательным взглядом.
– Не думаю. Ол Ларта не заменит.
– А вы на что? Они ж, небось, на вас не надышатся. Своих болячек не хватит, так выдумают. Правда?
– Правда, - тень улыбки скользнула по губам Ноэла, и Хэлан понял, что можно уходить. Встал, Ноэл глянул на часы и тоже поднялся.
– Спасибо, Ктар. Надо Мэрта сменить, у него наблюдение.
– Если что, Сат, так мы связь никогда не выключаем.
Они уже прошли те три шага, что отделяли каюту Ларта от медотсека, и Ноэл на миг задержался.
– Не стоит, Хэл. Ночуйте здесь. Может, я вас ночью позову.
В центральном отсеке сидела все та же компания, наверняка не пивши, не евши, а вот Хэлан бы уже и пообедал. Беда с этими гениями! На Тенаре нас бы уже три раза накормили, а тут и спросить неловко.
Местечко - точь-в-точь центральный отсек на корабле. Здоровенная круглая комната, посередке большой стол, а вдоль стен, между дверями, дурацкие такие полукруглые диванчики. Куда ни пойдешь, а этого места не минуешь - самый короткий путь между всеми концами станции. Если уж хочешь понаблюдать...
Наблюдать Хэлану не хотелось, просто некуда было деться - он и пристроился у стенки.
Публика вроде уже сработалась, и центр определился. Не старый еще мужик, и щека дергается. Он, похоже, еще и заикался. Скажет два слова, на третьем замолчит, а все сидят и ждут, пока он разродится. Он говорит, Майх только отвечает, а прочие добавляют по слову, по два. А Тэви совсем отделился. С ними - а все равно один.
Увидел Хэлана, и пересел к нему потихоньку. Спросил - будто и не расставались:
– Поймали Сата?
– Да. Плохо.
– Знаете, не могу... просто бред какой-то! Он... а все как всегда.
– А зачем скрываете?
– Он велел. Чтоб только я, Сат и Мэрт. Они ведь привыкли... он дано болен. Господи, Ктар, как же мы... без него? Он же наша совесть, стержень... мы же без него... в кисель...
– Ох, Ол, мне, что ли, вас вместо Кела выпороть? Чего это вы зря людей поливаете? Кисель да еще и без совести - таким и на Планете хорошо, их на Ктен не загонят. Давайте-ка, подберите сопли - и о деле. Как, договорились до чего-то?