Побег

Лаврова Ольга

Асфальтовый вариант большинство отвергало – велик риск нарваться на знакомого. И один Томин, только что с комфортом проехавший по всему багровскому маршруту от колонии и наглядно проследивший всю беско­нечную протяженность его, трудность и рискованность (за доставку военного донесения Героя могли дать), уверенно сказал, дождавшись паузы:

– Ни лесом, ни полем. Где ему с лосем равняться, небось на последнем дыхании. Пошел он асфальтом. К опасности привык, да еще метель полдня слепила. Зана­весила его.

Дежурка поразмыслила и приняла мнение Томина.

О дороге спорили потому, что отсюда вычислялось пример­но время, когда Багров добрался до окрестностей Еловска. Получалось, часам к двум.

– Но засветло же он в город не сунулся? – нетерпе­ливо обратился Томин к Гусеву.

– Нет, товарищ майор. Думаю, отсиделся в каком-ника­ком сарае часов до шести-семи. Потом двинул в разведку.

– Отлично! Он уже двинул, а мы гадаем – лесом или полем! Одиннадцать минут назад получена телефоно­грамма. Что сделано?

Дежурка озадаченно притихла. Что сделаешь за один­надцать минут? Почему-то всем рисовалось, что Багров сперва «устроится на постой», дабы отдохнуть от дальних странствий, и уж потом приступит к своим нехорошим делам. На постое его и надеялись захватить.

Томин тоже держался подобного взгляда до телефо­нограммы. Она опрокинула их прежние расчеты. Значит, и нынешние Багров мог опрокинуть.

Две точки притяжения существовали для него в горо­де: Загорский и жена. От этих конечных точек и надо толкаться, чтобы не плестись у него в хвосте, но, по возможности, опередить.

– Да ведь облаву готовим, товарищ майор… А что вы предложите?

– Срочно засаду у дома Багрова, засаду у школы и кого-то отправить в Новинск. Пусть удержит директора, пока Багров на свободе.

Гусев не страдал ложным самолюбием:

– Спасибо, товарищ майор. Действительно раскачи­ваться некогда. Разрешите привлечь штаб дружины?

Людей для путной облавы явно не хватало.

– Ну, что делать. Только с умом!

Школу как наиболее верный объект Томин взял на себя; в подмогу – участкового Ивана Егоровича.

Они обогнули здание по широкой дуге, подыскивая мало-мальски удобное укрытие. Над служебной дверью горела лампочка в проволочной плетенке и призрачно светилось одно окно.

– Пелагея телевизор смотрит, – вполголоса сказал участковый и пояснил, что та работает в школе уборщицей и ведет холостяцкое хозяйство Загорского, а он за то уступил ей комнату в своей квартире.

Еще по пути сюда Иван Егорыч сетовал, что школа дескать, на юру и спрятаться возле нее негде. Так оно и было. Придется ожидать Багрова внутри, что по многим соображениям гораздо хуже. Став поодаль, они совещались, как поступить, когда внимание Томина привлекла цепочка следов, ведшая напрямик через спортплощадку.

– Иван Егорыч, постойте на шухере, я поинтересу­юсь. Отсюда вам обзор хороший, если что – подайте сигнал. Какой-нибудь безобидный.

– Мяукаю я с детства совершенно натурально, на два голоса, – серьезно сообщил участковый. – Чистая ко­шачья драка.

Однако мяукать не понадобилось, никто вблизи не появился, и Томин внимательно и с неприятным

предчувствием рассмотрел то, что сумел, на снегу.

Без Кибрит некому было вычислить рост, вес, комплекцию и прочее. Томин лишь констатировал, что кто-то недавно приходил, потоптался, сплюнул кровью и ушел обратно. Нога очень крупная, шаг широкий.

Тетку Пелагею вторично за вечер оторвали от телевизора. Прежде всего Томин задернул шторы у Загорского, включил свет и не велел гасить. Расспрашивать предоставил Ивану Егорычу, с которым та держалась свободней.

Описанный теткой Пелагеей визит настолько орга­нично ложился на Багрова, что почти и сомнений не оставлял. Рассказывала она четко, только со временем находилась не в ладах: час ли назад, полтора ли являлся неведомый посетитель – ответить не могла.

Томин позвонил дежурному, обменялись новостями: Виктор помчался в Новинск, вторая засада на месте. Участковому определили побыть все-таки в школе для верности, Томин возвратился в милицию, нещадно гры­зя себя. Сколько раз жизнь щелкала его по носу за гонор, но он опять впадал в самонадеянность. Ведь предупреж­дал Паша: «Нельзя недооценивать Багрова» и еще что-то про энергию и напор. Послушать товарищей по работе, этих-то качеств у Томина хоть отбавляй. А вот на поверку беглый зэк – изголодавшийся, изнуренный – проявил их куда больше.

На что еще он способен? Чем занят сейчас?..

В дежурке Гусев напутствовал группы захвата:

– Итак, имеем восемь адресов. Стесняться не прихо­дится, в каждый курятник будем нос совать. Сверяем часы. Девять сорок шесть. Операцию назначаем на десять десять. Имеете добавления, товарищ майор?

– Старайтесь потише. Восемь адресов – это наше предположение. Кто поручится, что не двенадцать?

Гусев обернулся к «захватчикам»:

– Для пресечения слухов: по каждому адресу, где пусто, оставляем своего человека. Пусть следит, чтобы не перебежали из дома в дом шепнуть.

* * *

Багров как-то выпал из ситуации, переживая обман­чивое впечатление, будто отныне все хорошо. Заговари­вал о пустяках, по-доброму улыбался.

Майя Петровна с сожалением вернула мужа к дей­ствительности:

– Что же теперь, Миша?

– А что теперь? – все еще безмятежно отозвался он. – Спасибо, Загорского унесло. Постарался его ангел-хранитель.

– И твой тоже.

– Верно, и мой не подвел.

– Но что ты дальше?

Багров задумался, начал грустнеть.

– Поеду назад в ту же колонию. Придушу Калищенку, гада!

Прозвучало полусерьезно, и в том же тоне Майя Петровна «восхитилась»:

– Очень умно рассудил, Миша. То-то нам с Катей радости!

– Выходит, спустить ему? Пускай подличает дальше, как нравится? – скривился Багров.

– Да не о нем думай – о себе, о нас!

Багров опять помолчал и совсем потускнел.

– Конечно, придется сидеть. Эх… Только жди, Майка! Мне без тебя зарез!

– Подожду, Миша, – покорно согласилась она.