Побег

Ласки Кэтрин

Эсперо оглядел новеньких. Какими они будут спутниками? В любом табуне всегда найдется задира, с которым бывают проблемы, – кто же из этих лошадей займет его место? Грулло славился своим спокойным и сдержанным нравом, с ним проблем быть не должно. Эсперо мог ему доверять. Насчет чалой Асуль он не был так уверен. Рядом с ней стоял Бобтейл, вороной жеребец. Люди его ценили за чуткий рот – он реагировал на самые легкие движения повода уздечки, и мундштук никогда не успевал поранить ему губы. Но сейчас мундштука у него во рту не было. Каково ему сейчас – привыкшему, что им управляют другие?

Ему грустно? Он смущен? Растерян?

Совсем юный жеребенок, Вердад, почти весь белый, но с черными чулками на ногах. Соответствует ли его натура его имени – «Истина, Правда»? И, наконец, Аррьеро – «Погонщик Мулов».

Говорили, что Искатель ценил Бобтейла даже больше Центелло и всегда его хвалил. Не заскучает ли жеребец без его похвал? Эсперо надеялся, что этого не произойдет. Бобтейл не был таким тщеславным, как Центелло.

Все лошади быстро забыли про выученные аллюры и шаги. Прыгнув в подсвеченную пожаром воду озера, они словно смыли с себя прошлое.

Несколько следующих дней лошади шли почти без остановок. Плато становилось все более каменистым, земля была твердой и ровной, лишь кое-где валялись большие камни – и все они могли бежать в полную силу.

Местность вокруг все время менялась. Вдалеке они видели горы, окутанные голубой дымкой. Проходили через рощи – лесами это было трудно назвать. На равнине росли в основном кедры, пинии и неизвестные им лиственные деревья, но они больше не встречали пальм, которых было так много на побережье и в джунглях.

В джунглях было очень влажно, и под копытами вечно чавкала глина; здесь же земля была твердая, ее устилал ковер из сухой хвои. На закате солнце просвечивало сосновые рощи насквозь, и земля казалась золотой. На рассвете появлялись удивительные существа, похожие на яркие оранжевые спирали, вспыхивающие в воздухе. Это были бабочки. Лошади видели бабочек и в джунглях, но эти были совсем другими. Яркие крылья украшал изящный узор из черных точек и полос. Под вечер, с наступлением сумерек, бабочки целыми стаями рассаживались по стволам и ветвям деревьев, складывая свои крылья, – и их было невозможно отличить от невзрачной сухой коры. Но с первыми лучами солнца крылья разворачивались – и бабочки яркими полотнищами взлетали в воздух. Лес преображался, вспыхивал золотым и рыжим – это было удивительное и прекрасное зрелище.

Хороши здешние леса были и тем, что крона деревьев здесь была не такой густой, как в джунглях, и сквозь ветви всегда виднелось небо. Эстрелле теперь было совсем просто искать путь по Звездному Ковшу. Вскоре она выяснила, что и бабочки тоже летят на север. Однако в один прекрасный день магии пробуждения бабочек пришел конец. Небо затянуло облаками, пошел сильный и долгий дождь. В этот день бабочки не разворачивали крылья. Дождь шел весь день и всю ночь, а потом похолодало. Бабочки падали с деревьев на землю, словно сухие листья. Без солнца им не хватало сил, чтобы лететь дальше. Лошади с сожалением расстались со своими хрупкими и прекрасными спутниками и пошли дальше, надеясь, что многим бабочкам удастся пережить холода, и они еще встретятся.

Через несколько дней дожди прекратились, и горизонт очистился. Эстрелла давно уже не видела Северную Звезду, но надеялась,

что все это время они шли в правильном направлении. Когда зажглись звезды, она увидела, что Звездный Ковш опустился совсем низко, к самому горизонту, и его длинная рукоять указывает куда-то за край земли…

Эстрелла вдруг подумала, что скучает по бабочкам. Может быть, ясная погода позволит им продолжать путь? Но день настал, а бабочки так и не прилетели – им негде было укрываться на ночь, потому что деревья стали совсем тонкими.

С той самой ночи, когда они бежали от людей, Эстрелла ни разу не учуяла запаха крови, но все время была настороже. Иногда она думала, что было бы, если бы люди однажды тоже бросили свои хижины и дома, забыли старые привычки и ушли на волю, как лошади? Смогли бы они забыть все то, чему научились?

Занятая этими мыслями, она впервые за много дней снова уловила далекий аромат неведомых трав. Эстрелла обрадовалась ему и потянулась вперед, чутко прислушиваясь к свисту ветра – словно хотела расслышать в нем шепот травы на дальних пастбищах. Остальные лошади тихо шли за ней, с интересом наблюдая за поведением юной предводительницы. Они уже знали, что она способна чувствовать невидимое. Жеребцы, все, кроме Эсперо, напряглись, не зная, грозит ли им опасность.

Эсперо тихо фыркнул и помотал головой.

– Ничего страшного, успокойтесь. Скоро вы и сами все поймете. Она… она знает, что делает.

– Знает? – громко всхрапнула Асуль. – Да что она может знать? Она слишком молода. И она здесь никогда не бывала.

Эсперо кинул быстрый взгляд на чалую. Он был почти благодарен ей за наглый тон – она помогла ему понять, почему именно Эстрелла стала их вожаком.

В этом-то все и дело, Асуль. Она уже бывала здесь раньше. Ее кровь древнее крови любого из нас, или берберийцев, или арабских скакунов. Она была РАНЬШЕ.

Так думал он – но как объяснить это чалой, чтобы она поняла? Любой из лошадей? Родословная каждого была длинна, но Эсперо словно воочию видел серебристую нить крови Эстреллы, протянувшуюся на много столетий назад, к предкам вех лошадей, пасущимся на Первых Пастбищах Первого Континента, по земле которого они сейчас скачут.

Эстрелла была самой юной из них – но и самой старшей, Эсперо видел это в ее глазах. Она обладала не инстинктами – древней судьбой. Он все больше убеждался в том, что юная лошадка видит своим внутренним взором призрак Первой Лошади, которая и ведет ее, ведет вернее, чем Звездный Ковш. Эсперо ограничился суровым взглядом в сторону чалой, но ничего не сказал.

Темнота ночи сменилась рассветной дымкой, потом дымка стала жемчужной. Эстрелла повела носом и повернулась к остальным.

– Сюда!

Когда наступил рассвет, облака плыли так высоко, что небо казалось опрокинутой вверх дном чашей, наполненной ярко-розовым сиянием. Лошади быстро выстроились обычным своим порядком. Эстрелла шла впереди, с двух сторон от нее – Эсперо и Грулло. Дальше на флангах – два жеребца, Аррьеро и Бобтейл. В середине – кобылы Анжела, Корасон и Асуль, за ними два молодых жеребца, Селесто и Вердад. Вердад с любопытством принюхивался и присматривался к Селесто.