Побег
Шрифт:
Со двора к луку сунулись было еще двое мелких, и Максим от души наградил одного из них пинком. Ударил, услышал, как зашипел от боли малыш, и вспомнил, как относились к мелким раньше, в его детстве. Тогда их еще называли детьми. Их было не так много, их берегли, с ними играли и старались учить. Но гибель Старой крепости пережили только двое взрослых, которые помнили прежний мир, и обе были женщинами. Их никто не слушал, и в Цитадели все изменилось. Некогда было играть: надо было устраиваться на новом месте, с новыми соседями, изучать, как тут мигрируют муты. Хорошо, хоть Новосиб заранее это место
«А я?.. – подумалось Максиму. – Я отдал бы жизнь за эту мелкоту? Нет, не стал бы. Новых нарожают! Все девки хотят быть беременными, чтобы не обращаться. Чего ж тогда их жалеть? Все равно вырастет столько, сколько община сможет прокормить».
Он уже собирался пойти поискать Вальку, но при выходе из «овощного» закутка наткнулся на спешившего к нему Голову. Тот, заискивая, схватил его за плечи и заставил вернуться к луку, где их никто не видел.
– Ты прости мне, ладно? Ты же умный парень, Максим! Ты должен понять: я не могу выглядеть слабым! Этот Андрей… Он только и ждет, чтобы улучить момент и пойти на конфликт. А я не могу, я должен думать обо всей общине, понимаешь?
– Вот оно что? – Максим отступил еще на шаг, чтобы Голова его отпустил. – Ну да, я так и подумал. Только довольно неожиданно вышло. Я, между прочим, твою просьбу выполнял. Но могу и рассказать всем, что я в кустарнике делал.
– Ну что ты говоришь такое? – Голова всплеснул руками. – Я же тебе доверяю, Максим! Когда-нибудь, когда меня не станет и годы пройдут, ты станешь старейшиной общины. Я уверен, с тобой все будет хорошо! Но до тех пор тебе надо многому научиться. Я могу тебе рассказать. Давай почаще работать вдвоем, и ты научишься многому полезному.
– Андрей старше меня на год. Но мне почему-то кажется, что он долго ждать не собирается.
– У нас есть свои правила! – Старейшина набычился и выкатил подслеповатые глаза. – Ты их знаешь. Самый взрослый управляет общиной, так должно быть всегда! И так будет, потому что община не потерпит преступлений.
– Андрей уже нарушил табу, – напомнил Максим. – Очень важное табу. Ты ничего не сделал. Ну, и какое он нарушит следующим? Ты говорил, что если к следующей зиме у нас не будет соли, то Андрей сорвется. Я тут подумал… Он не станет ждать следующей зимы. Эта будет трудной. А еще они крадут зерно у общины. Или ты поверил в жучков? Или соседей, хотя я вот не понимаю: как можно перепутать жучков с соседями?
– Не заводись! – попросил Голова, но продолжал буравить Максима выпученными глазами. – Я все вижу. Кое с кем советуюсь, понял? Взрослый – значит, более опытный и умелый, а я старейшина. Так что закрой пока рот.
– Сегодня все поймут, что ты боишься Андрея.
И Голова ударил его. Неловко и несильно, довольно трусливо ударил, но все же кулаком. Максим развел руки в стороны
– Ничего смешного, понял? – Голова, не получив отпора, вроде бы приободрился. – А не понял, так я попрошу с тобой посерьезнее поговорить! Мне есть к кому обратиться.
«Меня, значит, не боишься? – с обидой подумал Максим. – Мне доверяешь, я у тебя умный и послушный! А уважаешь только того, кого боишься. Ну и гад же ты, Голова! Не старейшина ты мне больше! Может, ты старый стал? Сколько тебе, лет тридцать пять, наверное? За тридцать только Безрукому и Маше! Как же ты, такой трус, не обратился? А хорошие люди все кто погиб, кто мутом стал…»
– Надеюсь, к Андрею ты не обратишься? – вслух насмешливо спросил он. – Хотя… Как хочешь. Делай теперь что хочешь. А я у тебя ничему учиться не стану, так и знай. Нечему у тебя учиться. А я ведь только сказал, что сегодня все поймут, что ты Андрея боишься. Не потому, что я расскажу, как мелких втайне закапывал, а потому, что они с Косым и остальными зерно прячут от общины, и ты им ничего не сделаешь. Даже мелкие будут знать, что Андрей главнее тебя. И еще: больше не смей меня трогать. Зашибу, и плевать мне на все табу.
– Да что я могу сделать-то?! – зашипел Голова, не рискуя кричать. – Ну что?! Ты же не понимаешь ничего, дурак… Он же готов на старшего руку поднять! А такого не должно случиться, это табу! Иначе конец нам!
Максим прошел мимо него, чуть задев плечом, и удалился, не оглядываясь. Еще одно открытие сегодняшнего дня: да Голова просто глуп! И возраст глупости, оказывается, не помеха. Так и будет тянуть, пока Андрей все же не сделает того, чего так боится старейшина. И чем дольше тянет Голова, тем больше сил и сторонников будет у Андрея.
Общинники устраивались в трапезной. За водой сегодня не ходили, поэтому водяная норма была совсем маленькой. В помещении сильно пахло потом, и Максим, которому и так не слишком-то хотелось есть, вышел прочь, схватив только полагающийся ему сухарик из зерна прошлого урожая и яблоко. Маша, стоявшая у котла с черпаком, проводила его удивленными глазами. В общине не принято было отказываться от еды.
«А я хочу мяса! – кричал про себя Максим, разгрызая сухарь. – И я его заслужил! Я добыл его! Прежние взрослые, из старого мира, мутами брезговали, я помню. Но я не такой! Мне ничего не остается, как быть дикарем. А сейчас, когда все катится к концу общины, зачем себе хоть в чем-то отказывать? Ради чего?»
Теперь он решил окончательно: два мута, лежавшие в кустах, это только его добыча. Голова не хочет, чтобы Андрей узнал о тайных похоронах? Отлично! Пусть будет, как он хочет, только и о мутах никто не узнает. Кроме, конечно, Вальки. Ему и в лучшие времена мясо редко доставалось из-за таких, как Андрей. Ну так пусть поест вволю! Если Максим прав, и всех их ждали тяжелые времена, то Валя вряд ли переживет зиму. Его Андрей особенно не любил.
– Валентин! – Как-то само собой вышло, что Максим назвал его полным именем. – А чего ужинать не идешь?