Побочный эффект
Шрифт:
– Вы мне не поверите, сержант. – Улыбка на губах Ерко сделалась более ясной. – Полковник рассматривает журнал с голыми девочками. И, по-моему, получает от этого удовольствие.
Казарма едва не взорвалась от хохота. Образ полковника Остринского: высокий и сухой, словно щепка, с провалившимися щеками и острым носом, кончик которого едва не упирался в нижнюю губу, всегда подтянутый и неизменно чопорный, – никак не вязался с представлением о человеке, рассматривающем фотографии обнаженных девиц и жадно сглатывающем слюну.
– Признайся,
Николай даже не улыбнулся.
– Нет, я видел это.
– Ну, проверить-то мы все равно не можем, – развел руками сержант.
– Однако штабной блок находится в ста метрах от казармы. – Мияги задумчиво потер двумя пальцами переносицу. – Одно дело – заглянуть за ширму, рядом с которой находишься, и совсем другое – переместить свое сознание на сотню метров.
– По мне, так никакой разницы, – подумав, покачал головой сержант.
Мияги ничего не ответил, хотя по всему было видно, что он остался при своем мнении.
– Что произошло, когда я выходил из транса? – спросил Ерко, вспомнив о призрачных чудовищах и о том, что пришел в себя, сидя верхом на истошно вопящем Дрожкине.
– Что? – Дрожкин сорвался с места, готовясь высказать все, что накипело. – Да ты же меня чуть!..
– Все в порядке. – Сержант Котто хлопнул Дрожкина по плечу и глянул на него так, что солдат умолк на полуслове. – Все в порядке, – повторил он, улыбнувшись Ерко. – Ты поднялся на ноги прежде, чем вся дурь из головы вышла, тебя немного занесло, и ты сбил с ног Дрожкина.
Котто еще раз хлопнул Дрожкина по плечу, вроде как по-дружески. Словно ожидая удара, рядовой испуганно втянул голову в плечи.
Котто чуть сильнее надавил на плечо Дрожкина. Сообразив, что от него требовалось, рядовой сел на табурет.
– Слушай, а как далеко ты можешь заглянуть? – снова обратился к Ерко сержант.
– Не знаю, – немного смущенно улыбнулся Николай. – Я сегодня первый раз попробовал «шах». Даже не ожидал, что так получится.
– Надо бы это проверить, – сказал Котто.
– Нет, – отрицательно качнул головой Ерко. – Я больше «шах» в рот не возьму.
– Почему? – строго посмотрел на него сержант.
Ерко прикусил губу. Рассказывать о монстрах, что поджидали его на выходе из транса, было глупо. А какие еще доводы он мог привести?
– Мне это не доставляет никакого удовольствия, – сказал он.
– Чудак, – усмехнулся Котто. – Дело не в удовольствии, а в том, что твои способности наверняка можно использовать с пользой для дела.
Ерко недовольно поморщился.
– Для какого дела?
– Пока еще не знаю, – честно признался Котто.
Что чувствует человек, способный на то, что недоступно никому другому? Наверное, все зависит от самого человека. Ерко вначале почувствовал растерянность и недоумение. Он не мог поверить в то, что под действием «шаха» его сознание действительно
На этот раз эксперимент проходил под строгим наблюдением рядового Мияги, сержанта Котто и еще полутора десятка заинтересованных свидетелей. Задача, которую поставил перед собой Ерко, казалась невыполнимо сложной. Он попросил Мияги подняться на каменный гребень, тянущийся по краю Сырого провала, и кинуть вниз, как можно дальше, на самое дно котловины монету, которую Ерко собирался отыскать мысленным взором.
И ему это удалось. Хватило одной дозы «шаха», чтобы вновь скатиться по радужному водовороту, сорваться за край и в момент падения увидеть яркую вспышку стоп-кадра, запечатлевшего монету достоинством в два евро, вставшую на ребро и почти наполовину ушедшую в песок на дне котловины.
Ерко пришел в себя, лежа на полу. Руки и ноги его были растянуты в стороны и прижаты к полу. В грудь давило колено сержанта Котто, куртка которого была разодрана так, словно по ней полоснул когтями огромный хищный зверь.
– Очнулся, – как будто с облегчением выдохнул Котто.
– Что произошло?
Ерко дернулся, пытаясь освободиться.
Помедлив несколько секунд, сержант Котто убрал колено с груди Ерко и знаком велел остальным отпустить его.
Николай сел и растерянно посмотрел по сторонам.
Выражения лиц тех, кто окружал его, были настолько разными, что, глядя на них, трудно было что-либо понять. Один только Дрожкин насмешливо ухмылялся.
– Ты что-нибудь помнишь? – спросил Мияги.
– Что я должен помнить? – недоумевающе посмотрел на него Николай.
– Ты набросился на сержанта с такой злостью, будто собирался разорвать ему горло. Мы все вместе с трудом смогли остановить тебя. Ты был похож на дикого зверя.
– На бешеного зверя. – Котто одернул на себе порванную куртку. – Между прочим, куртку ты ногтями располосовал.
Ерко удивленно посмотрел на свою руку, совсем не похожую на лапу хищника, и попытался вспомнить, что произошло после того, как он увидел стоп-кадр со вставшей на ребро монетой. Никаких визуальных образов. Только воспоминание. Воспоминание о страхе. О диком, животном ужасе, вырвавшемся из черных глубин подсознания. Это было куда страшнее тех монстров, что в прошлый раз пытались преградить ему путь на выходе из транса. Как будто он вдруг натолкнулся на то, что несло с собой мучительную и неминуемую гибель… Нет, то, что поджидало его на выходе из транса, как раз и было самой смертью. Он должен был умереть. Либо слиться со смертью в единое целое, чтобы самому стать смертью.