Побратим
Шрифт:
Когда отряд вернулся, Николай порадовался успешно проведенным операциям и, обменявшись новостями, пошел готовиться к вылету. К этому моменту уже стало известно, что долетели и приземлились все самолеты, правда, два истребителя посадили на брюхо, сказалось отсутствие опыта у летчиков. В целом же проведенная операция получила высшую оценку у Крома.
В 20.00 Николай вместе с Нифаром вылетели к первому аэродрому противника и через полчаса неспешного полета они зависли
На следующих площадках картина повторялась с небольшими вариациями: менялось количество батарей ПВО и их расположение. Итог в любом случае был предопределен заранее.
Вернувшись на базу и наскоро перекусив, Николай снова взлетел, сопровождая челнок, который двигался к линии фронта. На этот раз целью была не переброска людей или грузов, а выполнение тщательно задуманной и согласованной с полковником Снегиревым пакости. Пакости, разумеется, для немцев.
Прибыв в 23.30 в исходную точку , челнок включил установленные на нем широкополосные станнеры и медленно двинулся вдоль немецкой линии обороны. Пройдя три с половиной километра — длину фронта, контролируемую дивизией Снегирева, челнок начал перемещаться зигзагообразно, накрывая территорию оккупированную немцами и сдвигаясь вглубь немецких порядков. Пройдя таким образом пять километров, челнок завис на месте, отключив станеры.
Прибывший в 23.00 в окопы полковник Снегирев стоял и беспокойно смотрел на немецкие позиции, словно хотел рассмотреть, что таится в глубине вражеской обороны. Периодически взлетали осветительные ракеты, освещавшие все вокруг мертвенным светом. После 23.30 ракеты перестали взлетать и полковник успокоился: все идет по плану. В 24.00 дивизия поднялась и тихо направилась к позициям немцев. Слова полковника Снегирева, что особого сопротивления не будет, бойцы поначалу восприняли с удивлением
Тяжелая была ночь. Они прошли пять километров и дошли до деревни, в которой расположилась немецкая танковая дивизия. Перебив спящих танкистов и связав командующего немецкой танковой дивизией, изрядно уставшие к утру бойцы занимали оборону за деревней, давая возможность прибывшим танкистам освоить трофейную технику и перегнать в расположение части.
Полковник, который за всю ночь тоже не сомкнул глаз, позвал своего водителя и, набросав записку. отправил в штаб фронта. После этого позвал своего начарта и сказал:
– Вот теперь, Иван Давыдович, можешь оформлять те стволы, как захваченные трофеи и давать ход проверке по номерам. Теперь вопросов и претензий к нам не будет.
– Но откуда ты знал, что сопротивления не будет?
– Давай спишем на интуицию и успешно проведенную разведку. Ты лучше подумай, как у соседей трофеи отбивать будешь, – перевел тему полковник. — Налетят ведь как коршуны: поделись, поделись…
– Ну и поделюсь, если надо будет Мы одних только орудий ПТО с полсотни подобрали, не говоря уж об остальном, вывозить намучаемся.
– Сколько раз я тебе говорил, чтобы искал водителей? Столько техники захватили — грузовики, автоцистерны, танки те же…
– Да, танкисты там прям слюнями исходят. Подумать только, сто двадцать четыре танка!
– В основном легкие, средних только двадцать четыре.
– Ну и что? Если тебе не надо, ты только свистни — очередь выстроится.
– Щас, разбежался свистеть. Это надо с командующим фронтом решать. Эх, силенок бы мне побольше, я бы так пошуршал по тылам у немцев… Ты только посмотри, какой хороший прорывчик образовался… Сейчас бы все захваченные танки да с полк пехоты на машинах туда отправить — представляешь какая красота получилась бы?
– Ты, Степа, пока особо не размахивайся. Сам же видишь, силенок не хватает.
– Да знаю я, Ваня, знаю. Мне сейчас, по хорошему, назад отодвигаться надо. Мы и так фронт растянули — было три километра по фронту, стало все пять. Ладно, чего гадать. Бог не выдаст, свинья не съест? Ждем командующего, а там посмотрим. В конце-концов, победителей не судят.