Побратимы Гора
Шрифт:
– Делайте то, что подсказывает ваше сердце, - предложила Мира.
– Попросите милосердия для меня, умоляйте за меня, походатайствуйте обо мне!
– попросила Редька.
Мира подошла и встала на колени, склонив голову перед Сэйбаром.
– Пощадите нас, Господин, - попросила она.
– Мы – всего лишь женщины, одна невольница и одна свободная. Мы знаем вашу силу. Мы знаем то, что Вы можете сделать. Мы не оспариваем ваше право. Мы просим о милосердии, хотя бы на какое-то время. Мы просим о доброте, хотя бы на мгновение.
– Ваша рабыня
– Она испытала силу мужчин, и уже знает, что они могут с ней сделать, - пожал я плечами.
Женщина в кожаных кандалах, внезапно зарыдала, и затряслась от неудержимых, подавляющих её эмоций. Её дрожь не поддавалась контролю. Очевидно, что-то происходило глубоко в её душе.
– Да, - прошептала она самой себе.
– Да!
Она низко опустила голову, и без всякой команды, нежно и покорно принялась целовать ноги Сэйбара.
– Посмотри на меня, - приказал Сэйбар.
Она подняла голову. Её глаза были мокрыми от слёз. Взгляд их был невероятно мягок и нежен. Я думаю, что никогда прежде не удостаивался Сэйбар такого взгляда, как этот.
– И, несомненно, Ты подписываешься под просьбой этой рабыни, - сказал Сэйбар, указывая на Миру.
– Да. Но с одним исключением, - сказала женщина в кожаных кандалах.
– О? – удивился Сэйбар.
– В одном она ошиблась, - сказала она.
– В чём же?
– заинтересовался он.
– Она сказала, что на коленях перед Вами стоят две женщины, одна невольница и одна свободная. В этом она была ошибка. Перед вами на коленях стоят две рабыни.
Мира, со слезами на глазах, внезапно схватила связанную женщину, и поцеловала её.
Я схватил Миру за волосы и отбросил её в сторону, чтобы не мешалась.
– Да, я – рабыня!
– объявила женщина в кожаных кандалах, глядя в глаза Сэйбара.
– Поберегись слов, тобой произнесённых, - предупредил Сэйбар.
Всё верно. Такие слова, сами по себе, в соответствующем контексте, закрепляли порабощение. Намерения, как таковые, нематериальны, поскольку всегда можно было бы заявить, что человек не это имел в виду. Слов же, сказанных в соответствующем контексте, достаточно. Имеет ли она в виду это, или нет, но после их произнесения она немедленно становится, категорически и безвозвратно, полностью и по закону рабыней, вещью, с которой владельцы с этого момента наделены правом делать всё, что им заблагорассудится. Такие слова, не должны произноситься походя. Они являются столь же многозначительными как ошейник, столь же символичными как клеймо.
– Слова, которые я произнесла сейчас, я произнесла осознанно, - признала она.
– Говори ясно, - велел он.
– Этим я объявляю себя рабыней, - заявила она.
– Я - рабыня.
– Теперь, Ты - рабыня, даже в городах, - сообщил я ей.
– Ты - собственность. Ты можешь быть возвращена владельцу как таковому в суде, действующем по нормам общего права. Это - нечто, что признано даже за пределами Прерий. В этом смысле, это имеет гораздо большую силу, чем быть
– Я знаю.
Сэйбар посмотрел на неё сверху вниз.
– Теперь, я – рабыня по закону, - признала она.
Он кивнул. Это было верно.
– Несколько мгновений назад, - заговорила она.
– Я впервые признавалась сама себе, что я – рабыня. Это признание, я теперь обнародовала. В течение многих лет я знала, что была рабыней, но я отрицала это, и боролась с этим. Только что, внезапно, я поняла, что больше не хочу бороться с этим. Тот, кто борется сам с собой, тот неизбежно должен проиграть. Я поняла это, и сдалась своей тайной правде. То, что я сделала теперь, всего лишь доведение до сведения общества моей тайной правды. Моё заявление не более чем уточнение формальности.
– Но формальности теперь решены, - заметил Сэйбар.
– Да, - опустила она голову, - теперь это решено.
– Чья Ты рабыня? – поинтересовался он.
– Вы раздели меня, связали как рабыню, - сказала она.
– Я уже почувствовала вашу плеть. Я ваша.
– Разве я надел на тебя ошейник? – сделал удивлённое лицо Сэйбар.
– Нет, - признала она, не поднимая головы, - но я надеюсь, что Вы сделаете это.
– Я выказал интерес к владению тобой как рабыней? – уточнил он.
– Я дал какой-либо повод полагать, что я мог бы принять тебя как рабыню?
– Нет, - она опустила голову ещё ниже, - Вы не делали этого.
– Чьей рабыней Ты хотела бы быть? – строго спросил мужчина.
– Вашей, - ответила она.
– Говори, - приказал он.
Женщина подняла голову, и стараясь не встречаться глазами с Сэйбаром, объявила:
– Я - рабыня Сэйбара.
– Теперь, возможно я отдам тебя другому, - задумался он.
Она всё так же избегая его глаз, проговорила:
– Теперь со мной может быть сделано всё, что вам понравится.
– Ты что же, думаешь, я не понимаю, что Ты объявила себя моей рабыней в надежде, что таким образом сможешь избежать судьбы быть изгнанной в Прерии?
– сердито спросил Сэйбар.
– Независимо от того, что, возможно, было моим побуждением, в любом случае факт остаётся фактом, теперь я - полностью ваша рабыня, и со мной может быть сделано всё, что Вы пожелаете.
– У тебя был шанс гордо пойти в Прерии, с достоинством свободной женщины. Теперь, возможно, я сделаю так, что тебя выкинут туда с позором. С бесчестьем рабыни!
– Вы можете сделать со мной, всё что заблагорассудится, - тихо повторила она.
– А не будет ли это забавно? – сердито спросил он.
– Да, это будет очень забавно, - признала она, глядя вверх полными слёз глазами.
– Если я должна быть изгнана, могу я попросить об одном одолжении?
– О каком же? – заинтересовался он.
– О вашем ошейнике. Наденьте его на мою шею. Завяжите вашим узлом, так, чтобы, если люди найдут меня, они могли бы сказать: «Вот посмотри на этот узел. Это -Сэйбара. Значит, эта женщина была его рабыней».