Поцелованный солнцем
Шрифт:
Быстро переобуваемся и всей толпой спускаемся на улицу. Артем стоит с Пашей в стороне, и оказалось, Дима без машины, поэтому его и Катю домой повезет старший брат, а вот остальные на автобус, и у меня будет большая компания до самого дома.
Я очень довольна проведенным временем, хоть эмоции и смешанные. У меня веселая группа, и я надеюсь мы будем дружны и дальше. Я чувствую себя комфортно рядом с ними, те чувства, которые преследовали меня в школе крепко спят. А вот ощущение, что со мной интересно окружающим, гордо вышло вперед. Ребята нахваливали мою игру, говорили, что я быстро
Открываю дверь квартиры и сталкиваюсь с разбросанной кучей обуви, которая источает отвратительный запах. А из кухни доносится мужской смех.
– Только не это… - настроение в секунду опускается ниже плинтуса.
Снимаю кроссовки и аккуратно ставлю в сторону. Нехотя, но иду в сторону кухни. Толкаю дверь и вижу картину, которой так опасалась. За столом большая компания, а на нем несколько уже пустых бутылок.
– Мам… - болезного стону, а в глазах невольно собираются слезы.
– О, а вот и моя красавица! Семка, посмотри, как Васька выросла! Ну, невеста! Хоть сейчас замуж забирай!
– тычет в плечо какому-то наухоженному и пропитому мужику.
Глава 14
Обида, разочарование, злость, непонимание.
Все скатывается в один плотный ком, который застревает в горле. Я честно пыталась забыть подобную картину пока жила с бабушкой, но не вышло, травма слишком глубокая, и сейчас внутри все опускается.
– Мама, вы же обещали…
– А ну, тихо!
– стучит кулаком по столу из-за чего дергаюсь.
– Не позорь меня! Что, мы в своей выходной отдохнуть не можем? Всю неделю впахивали, чтобы у тебя все было!
Всю неделю. Да, они честно работали, но алкоголизм болезнь, и они только излечились. Самое словное в любом деле, будь это похудении или завязка - не сорваться. Одного раза хватит, чтобы перечеркнуть все свои достижения. И она слезно клялась мне, что больше и миллилитра в их организм не попадет.
– А что, хорошая девка, - тот самый Семка разглядывает меня, словно я манекен на витрине.
– покрутись, куколка!
– с этими словами заливает в себя стопку.
– Давай, доча, покрутись!
– с довольной ухмылкой поддерживает отец.
– Семен Валерьевич уважаемый человек!
– трясущимися руками подливает ему спирт.
– Свой магазин держит, образованный, интеллигентный.
Семен Валерьевич доволен похвалой, задирает нос, а мне тошно от этого. Тоже мне нашлась интеллигенция. Пьяница, как и мои родители.
– Не смейте!
– бью его по руке, когда пытается прикоснуться к колену, и отскакиваю назад.
– Отвратительно!
Хлопаю дверью кухни и несусь в свою комнату. Закрываю дверь и упираюсь в нее спиной. Обида душит, слезы стекают по щекам, и я не могу справиться с ними. И не знаю, что обиднее. То, что они вновь напились, или то, что выставили меня, как товар для какого-то пьянчуги, который мне в отцы годится. Такого я точно не ожидала.
Только собираюсь отойти от двери, как в нее раздается грозный стук.
– Василиса, а ну открой матери!
– этот тон мне тоже знаком, тот самый,
– Немедленно!
– Что ты хочешь?
– вытираю слезы рукавом и открываю дверь.
– Ты чего позоришь нас, тупица?
– мама толкает меня в плечо назад и заходит в комнату закрыв за собой дверь.
– Мы что не имеем права отдохнуть? Мы что не заслужили отдых?
Маме всего сорок, но годы зависимости сделали из нее женщину лет шестидесяти. Глубокие морщины, трясущиеся конечности, впавшие красные глаза и охриплая путающаяся речь. Мне больно смотреть на нее. Но спустя годы наконец понимаю, что не моя вина в ее поведении.
– Разве это отдых?
– опускаю взгляд в пол.
– Посмотри на себя, ты на человека не похожа.
От нее несет дешевым пойлом за километр.
– Вот же, дрянь! Да как ты смеешь?!
– замахивается, и я готова отражать удар, но мама сама одергивает себя.
– Значит так, приведи себя в порядок, и иди извиняйся перед Семеном Валерьевичем! Ты не смела его оскорблять!
– Хорошо.
– сжимаю кулаки как можно сильнее.
Мама уходит, оставив дверь приоткрытой. Слышу противный смех и кровь стынет. Она не в себе, какой бы моя мама не была, но трезвой никогда не попросила о подобном. И сейчас мне страшно.
Хватаю рюкзак, закидываю в него футболку, нижнее белье и несколько тетрадей. Я не хочу оставаться в квартире, точно не сейчас. На двери в комнату нет замка, я боюсь, как бы их гость сам не пришел ко мне. Пусть денег у меня немного, но лучше переночую в хостеле, чем останусь здесь и буду трястись всю ночь от страха. А когда родители протрезвеют мы обязательно поговорим.
За секунды оказываюсь в подъезде стараясь не шуметь. В глазах застыли слезы и мне стоит прогуляться прежде чем искать место для сна. Да и на душе так паршиво, что хочется просто погулять. Прошло столько лет, а все вновь повторяется. Я вновь сбегаю из дома, чтобы не видеть пьянки и иду гулять по городу… Благо дождь закончился, хоть вокруг и продолжает стоять тошнотворный запах сырости.
Чувствую в кармане вибрацию телефона, но не хочу смотреть, наверняка мама.
Выхожу из подъезда и моментально прирастаю к земле. Наши взгляды встречаются, и в этот момент слеза невольно скатывается по щеке к губам. Вижу в его прекрасных весенних глазах множество вопросов, но мое состояние в секунду становится хуже. Ощущаю, как все органы переворачиваются, а истерика подбирается ближе.
«Не понимаю, почему он здесь и почему именно сейчас, когда я в таком состоянии.»
Я просто не найду, что ему сказать, а поэтому принимаю единственное верное решение. Сбежать. Крепче сжимаю лямку рюкзака и с трудом заставляю ноги шевелиться. Поворачиваюсь к нему боком и делаю несколько шагов, но Артем оказывается быстрее. Он в секунду преграждает мне путь.
– Не пытайся сбежать, Василиса.
Чувствую, что если открою рот и скажу ему хоть слово, то слезы будет не остановить.
Молча и опустив взгляд делаю шаг в сторону, он повторяет. Еще шаг, но снова оказывается передо мной. Еще одна солоноватая капля скатывается к губам.