Поцелуев будет достаточно
Шрифт:
Надо же, как все притихли, а Кира хороший рассказчик.
– ...Но с другой стороны, в каком лесу ночью шорохов нет. Да вы вот хоть к нашему прислушайтесь.
Прислушались. Поняли, что не надо было - шорохов, и правда, много.
– Вдруг один ребят остановился как вкопанный. «Вань, ты чего?» - приезжий ответа не дождался. Только лицо парня озарила странная, жуткая улыбка. Поравнявшись с ним, друг ужаснулся: на опушке повсюду были разбросаны кости, очень похожие на человеческие.
Судя по изменению в голосе, Кира эту самую улыбку
– Но логично рассудив, что ему просто примирещилось в темноте, парень продолжил путь. «Тише, тише....», услышал он голос Вани у себя за спиной. «Да я вроде и не громко... тут что, хищники крупные водятся?» Ответа он снова не дождался. Повернувшись к другу, чтобы спросить, куда идти дальше, парень ужаснулся: Ваня стоял как статуя, бледный как мел, весь в крови и улыбался. Приезжий двинулся ему на встречу, но вот странное дело, чем быстрее он подходил, тем сильнее удалялся от него друг. Губы его не двигались, но в голове парня всё чаще звучало: «Тише, тише...». В конце концов, он совсем потерял друга из виду, очнувшись на той самой опушке. И в ужасе закрыл лицо руками: кости раскиданные везде, прямо на его глазах превращались в истекающие кровью трупы с перекошенными от ужаса лицами, покрывались трупными пятнами и разлагались, источая жуткую вонь, снова становясь костями и так по кругу... Парень почувствовал, как по его лицу течёт что-то тёплое. «Ну вот, расплакался как лох последний», - подумал он. Но посмотрев на свои руки, закричал. Из глаз, не останавливаясь, текла кровь. Парень в ужасе побежал из леса, позабыв про друга. С каждым шагом кровь текла всё сильнее, и теперь уже не только из глаз. Из носа, из ушей, изо рта. Парень чувствовал, что захлёбывается, ноги слабели, каждый шаг становился пыткой. Он не заметил, как рассвело, и не узнал сначала калитку - вместо старой развалины теперь стояла новенькая, свежевыкрашенная. Только затворив её за собой, парень успокоился. Из глаз вместо крови ручьём текли слёзы. На следующий день парень пошёл вместе с егерем искать своего друга. Пока они шли, старик рассказал ему, почему местные так боялись этого леса. Когда-то давно на опушке жила ведьма. Она забирала детей у жителей и зверски над ними издевалась. Отрезала им уши, вырезала глаза, в нос засовывала раскаленные прутья и под ногти засовывала веточки от деревьев и поговаривала: «Тише, тише, не плачь, мы же играем». Когда её сожгли в её же доме, она наложила проклятье на весь лес. Что каждый, кто пойдёт ночью по лесу, будет умирать, истекая кровью... ммпфппф...
Одной рукой я зажал рот Киры, а другой выхватил из её ладоней телефон.
– Ну, ты и маньячина, ты когда успела музыкальное сопровождение врубить? До инфаркта людей довести хочешь?
Все как будто из транса вышли, только Славку распихивать пришлось. Да, вот об этом я и говорил. Его уже в больничку везти можно. Он же теперь в лес ни правой, ни левой не сунется.
– Ты самую концовку испортил!
– Кира обиженно высвободилась.
– Я думаю, дальнейшее противостояние бесполезно, у нас есть абсолютный победитель!
– вот и Сашенька очнулся.
– О спецпризе потом, вдвоём поговорим, - заговорщичевски подмигнув, именинник изрёк: - А теперь время подарков! Одаривайте меня, холопы мои дорогие, одаривайте, и айда по домам. А то что-то жутко тут сидеть стало.
Все рассмеялись и принялись доставать дары для этой наглой блондинистой морды.
- Простите, это я вам всё испортила...
– пролепетала Кира, пока я отдавал другу
– Да ты что, шутишь? Рассказывать страшилки - твоё призвание. Но мы вот, как выяснилось, трусоваты мальца, - под общие смешки Саша начал разворачивать подарок.
– Ооооо, Владушка, свет мой, это же нунчаки! Я так давно на них слюни пускал, спасибо огромное!
Я успел порядочно замёрзнуть, пока отходил одаривать это чудо, и теперь восполнял потерю тепла, прижимая к себе мягкую Киру, утыкаясь носом в тёплую шею.
– Ай, ты что делаешь, холодно ведь, - она пыталась вырваться, но безрезультатно.
– Вот сделала из меня клубникофила, теперь терпи, буду нюхать и греться заодно.
Вдох, ещё один. Как хорошо... Так, нос согрелся, теперь... Я потёрся холодными губами о нежную кожу шеи. Интересно, а на вкус она такая же клубничная? Решив, что лучше убедиться, чем гадать, провёл мокрую дорожку языком от ложбинки за ушком до шейных позвонков. Она вздрогнула, но не отстранилась. Может, пошалить немного раз такое дело? Я втянул нежную кожу и начал посасывать, одновременно обнимая Киру за талию.
– Так, ну что, подарками я в общем и целом доволен, всех хвалю, все молодцы! Давайте собираться потихоньку.
Вот гад, второй раз за вечер обламывает всю малину. Что-то Кира больно притихла... Перевожу на неё взгляд. Лица не видно, но судя по тому, как покраснели уши, мои действия возымели должный эффект.
Физиология в чистом виде, да?
Часть 9
Я даже в квартиру толком войти не успела, как на меня налетела разъярённая мама.
– Кира, это как понимать? Ты видела сколько времени? Ночь на дворе!
– Мам, ты это... ножик положи, ладно?
– я с опаской покосилась на длинное лезвие.
– Давай так: я переоденусь, умоюсь, а ты пока чайку намутишь. С плюшками. Посидим, поболтаем, всё равно завтра суббота, никуда не надо.
Мама принюхалась, убедилась что ни алкоголем, ни табаком от меня не пахнет, ещё раз подозрительно прищурилась, но всё же пошла ставить чайник.
А рассказывать действительно есть что. Надо только подумать, как отфильтровать информацию.
– Плюшек нет, есть слойки с ягодами, сама сегодня пекла!
О-о-о! Домашняя выпечка - это всегда праздник.
– Кира, ну где ты там, остынет ведь!
Ну конечно, за две минуты остынет. Я быстренько влетела в домашние штаны и пошла на кухню.
– Ну давай, рассказывай, где ты шлялась.
– Мам, я не шлялась. Я же говорила, что иду на день рождения.
– Да как же! На день рождения без подарка?! А даже если и так, ты хоть на часы смотрела? У тебя голова на плечах есть, так поздно одной по улицам ходить? А если маньяк?
Как много вопросов, и как мало ответов. На мой тяжкий вздох мама отреагировала незамедлительно - встала за ножиком, параллельно наступив мне на ногу.
– Ай-ай-ай, прямо на больной мизинчик наступила!
– я поглаживала бедный ни в чём не повинный пальчик, обиженно поглядывая на неё.