Поцелуй через стекло
Шрифт:
Теперь у братьев появилась уважительная причина для проникновения внутрь этого жилища. Спецопрацию по вызволению кота они начали без подготовки, просто толкнув входную дверь. Она поддалась…
В этот волнующий для родственников миг их гость осматривал новое обиталище. Довольно вместительная комната, куда вела крайне ненадёжная лестница без перил. Напротив- спальня его юных дядьёв. Под женскую половину отводилась комната на первом этаже, где в закутке ютилась кухня. Конечно, не хоромы, но для данной местности годится. Распаковав дорожную сумку, Лука прилёг на кровать и прислушался.
Веки отяжелели. Лука редко спал днём, но поездка изрядно его утомила. Из-за нынешнего отсутствия в их жизни водителя Толи пришлось добираться до Мирного поездом. Он и не представлял, как назойлива и бесцеремонна может быть так называемая «живая жизнь». Нет уж, увольте. Он предпочитает своё уединение на мансарде. Пусть она и покажется кое-кому обитанием в башне из слоновой кости, где нельзя написать ничего стоящего. Но у Луки имеется на это контраргумент, а именно: Марсель Пруст. Этот француз писал в комнате, чьи стены были обиты специальным материалом. Для звукоизоляции. Вспомнив прустовскую манеру изложения, молодой человек окончательно впал в спячку.
Из тягомотной безысходности его вывели детские голоса. Его юные дядья горячо что-то обсуждали под окнами. Вслушавшись, он догадался, он понял: речь идёт о каких-то ползающих тварях.
Сбросив остатки дрёмы усилием воли, он поднялся со своего ложа и подошёл к окну, над которым завис осколок неба с белым крыломоблака. Братья продолжали переговариваться.
«Какие шустрые. Как кролики из рекламы „Дюррасел“. Правда, хвала небесам, эти в барабан не лупят!»
Он вернулся на кровать и распаковал свой ноутбук, взятый больше для видимости планирующейся работы. На самом деле писать охоты не было. Да и о чём? Всё давно уже описано. И вообще в этой стране число писателей заметно превышает количество читателей. Грядущий крах родительского «Библиофила»- лишнее тому доказательство.
Тем не менее он включил ноут и проверил почту. Крэйзи! Он что, надеется, что Мирра ему начирикает на ящик? Уничижительные мысли на этот счёт прервались каким-то поскрёбываньем по двери. До гостя даже не с первого раза дошло, что ребятня таким образом заявляет о своём присутствии.
— Войдите!
Дверная ручка двинулась и её примеру последовало дверное полотно. В проёме нарисовались две вихрастые головы- одна пшенично-золотистая, почти пуховая, другая- потемнее и пожёстче. «Родные братья, а такие разные. Впрочем, сейчас у них абсолютно одинаковые вытянутые физиономии».
— Лука, мы нашли… — приглушённым голосом начал светленький с ещё детской округлостью щёк. Рауль?
— Мы нашли мертвяка! — подхватил тёмненький с вздёрнутыми бровками. Рауф?
— Заходите! Быстро! — скомандовал племяш, отзеркалив выражение, с каким пассажиры смотрят на стюардессу, когда что-то на борту идёт не так.
От меня осталась одна голова. Как у того профессора. Как его там? Доуль? Впрочем, неважно.
Голова моя пока выполняет свои функции. А вот всё остальное… Где оно?
Вместо
Спустя некоторое время оно даёт потомство.
Похоже на ряску- там, на нашем озере.
Но вот пошли волны. Ряска моя заколебалась. А потом стала исчезать-пятнышко за пятнышком!
Эй, возьми меня с собой!
Глава 12
Белый мишка пришёл!
Итак, имелась криминальная колода. А в ней — джокер. Иначе откуда бы взялась маска с лицом скандальной шведки?
Вилен снова и снова просматривает публикации дела «Русская Грета Тунберг». Так окрестила серию нападений пресса. Как всегда не до конца точно, но в память врезается. Вообще-то Адаев чуждается всякого рода желтизны, хотя и мог бы погреть на ней руки. Но брезгует. Советское воспитание не позволяет. Этакая метка.
Он делает усилие и прерывает поток размышлений, чтобы выглянуть в окно. А там очередная картинка с натуры. К мусорным контейнерам приближается молодой очкарик. Да не один, а со свитой из десятка собак разных размера и масти. Первым делом молодой человек роется в мусоре в поисках угощения для животных. Затем запускает руку в ящик с макулатурой. Выловив оттуда газету или журнал, погружается в чтение. Стая устраивается неподалёку. При виде этого зрелища мысли журналиста обращаются к его собственному псу. Который не лаял.
Верный дружок ЗОЖа подвергался постоянным нападкам Капитолины, ибо то ли по возрасту, то ли по вздорности не дотягивал до кустиков. А его хозяин ещё не усвоил правила европейских собачников и спецпакет с совочком с собой не носил. В итоге отношения между разноглазой псиной и дворничихой (Капа впрягалась тогда в любую работу) сложились натянутые. Каждая встреча сопровождалась оглушительным тявканьем. — С обеих сторон. Но в тот вечер, когда нападению подверглась девушка, расстреливавшая озеро пластиковыми бутылками, заклятые враги никакой реакции не выдали. Со стороны преступницы это понятно: маска мешала. Но почему не лаяла псина? И как перестать думать про это?
Участникам эксперимента в США поставили цель — всячески избегать воспоминаний о белом медведе. Но как не старались, ничего не вышло. Для Вилена Владимировича таким «белым медведем» стала смерть Капитолины. Пришлось прибегнуть к собственному методу избавления: он сконцентрировался на запретной мысли, чтобы, по его собственному выражению, израсходовать горючее в баках. А там было, что сжигать.
Он мысленно перенёсся к началу своей журналистской карьеры. К школе юного корреспондента при газете «Вести Мирного».
В те времена газеты делались старым дедовским способом, а потому существовала такая профессия как метранпаж. Капитолина была метранпажем. Не частый для женщины профессиональный выбор. Юный Вильчик во время ознакомительной экскурсии в типографию первым делом увидел почти детские пухлые пальчики, покрытые какой-то отвратительной черной смазкой. Как они ловко орудовали инструментом! По виду — большое шило. А на самом деле? Нет, не вспомнить. Так вот этим шилом они расставляли в столбики металлические пластины с выбитыми на них словами.