Поцелуй для Золушки
Шрифт:
Вампирша опасливо огляделась по сторонам, на всякий случай прислушавшись, прежде чем подойти почти вплотную к своей жертве. Она толкнула парня в грудь, отчего тот отлетел к стене, а она, явно наслаждаясь его страхом и замешательством, медленно стала приближаться к нему.
– Что, решила поразвлечься в одиночку?
– внезапно раздался голос Лейлы.
Канаме сполз по стене, съёжившись и готовясь к самому худшему: ему с одной-то из них не справиться, а о двоих – и речи быть не может. Ему казалось, что он вновь, в который раз был низвергнут в самые глубины ада, но он безропотно
– Бедное дитя, - услышал молодой человек сквозь густую пелену чей-то голос со вздохом сочувствия. Кто-то приподнял его голову и приложил к его губам что-то холодное, металлическое на вкус, и что-то тёплое и вязкое оросило его пылающее горло. Он жадно глотнул, едва не поперхнувшись. – Не спеши, - мягко произнёс всё тот же голос.
Когда парень окончательно пришёл в себя, то обнаружил, что находится в своей комнатушке, а на краю его кровати сидит тот самый незнакомец, что однажды уже приходил к нему, оставив небольшую фляжку с кровью. И в этот раз он снова спас его. Но… почему? Зачем он это делает для него? Будто прочитав его немой вопрос, гость сказал:
– Думаю, мне стоило сразу же представиться. Меня зовут Шото Исая, и я – твой крёстный.
Канаме с чего-то вдруг вспомнил сюжет старой-престарой сказки, что так любил в детстве.
Заметив в глазах юноши сомнение, мужчина добавил:
– Я тот, кто подарил тебе вторую жизнь. Именно я вернул твою душу и вселил в это тело.
– Вернули?.. – хрипло переспросил тот.
– Да. Я алхимик. Твои родители были безутешны, и, чтобы хоть немного утишить их горе, я «оживил» их дитя. Правда, душа самого малыша была навсегда утрачена. Проклятье злой колдуньи имеет невероятную разрушительную силу.
– Вы… знали моих родителей? – нерешительно спросил Канаме незнакомца.
– Верно, столько лет прошло, и ты, наверно, меня не помнишь. Последний раз я приезжал в этот замок много лет назад, когда ты был ещё очень мал. Джури и Харука очень любили тебя.
Зачем он это сказал? Зачем ненароком разбередил старую рану? Ведь именно из-за него эта любящая пара лишилась своего первенца, именно он повинен в свалившемся на них несчастье.
– Не вини себя. Несмотря ни на что, мои друзья считали тебя своим сыном.
– Вы… вы знали… - потерянно произнёс Канаме.
– В том, что случилось, нет твоей вины. Не ты виновен в гибели того младенца и не ты разрушил счастливую семью. Если кого и стоит за это винить – так Ридо Куран.
Впервые за время их разговора молодой человек заметил во взгляде мужчины такой яростный блеск. Если он и правда был другом четы Куран, так почему же так близко принимает его судьбу – его, недостойного даже жалости?
– Не всё ещё потеряно, - неожиданно сказал Шото.
– Что… вы… имеете в виду?.. – ошеломлённо спросил парень.
– Скажи, ты бы хотел хотя бы ненадолго покинуть эту клетку? – вопросом на вопрос ответил мужчина.
Канаме недоумённо посмотрел на гостя расширившимися от изумления глазами. С тех пор, как погибли его родители,
– Очень скоро я предоставлю тебе такую возможность. Поверь мне, Канаме (в первый раз незнакомец назвал его по имени), ты заслуживаешь намного лучшей участи, и твоя судьба зависит только от тебя самого.
Что он такое говорит? Разве не должен он корить его уже за то, что он существует, что находится в этом теле, носит это имя?
– Верь в себя, - промолвил напоследок Шото и растворился в предзакатном воздухе.
*****
Предвкушение бала охватило всех без исключения. Девушки целыми днями крутились возле огромного зеркала, примеряя то один наряд, то другой. Ворохом цветных платьев, шляпок, платков, сумочек был усеян весь пол в комнате Юки, укрытый роскошным ковром с густым мягким ворсом. Молодые люди посмеивались над устроенной ими суетой, но не вмешивались, позволяя процессу приготовлений к грядущему событию идти своим чередом.
Слуги в огромном доме были заняты заготовкой продуктов, необходимых аксессуаром для подобных случаев. Прямо на глазах шикарный особняк просто преображался, словно превращаясь в дворец. Стены, балюстрады, лестницы – всё было украшено цветами. Пол в большом бальном зале на несколько раз натирали воском для блеска. С усердием полировали столовые приборы. В общем, подготовка шла полным ходом.
Накануне в гостиной дома Ито Ханабуса снова затеял спор с Такумой. Он до сих пор был обижен на друга за тот раз и уж на этом балу уступать своему сопернику совершенно не собирался. Ичиджо посмеивался над его порывами, в шутку поддразнивая парня, подначивая его и ещё больше подливая масла в огонь.
– Такума, перестань доводить Ханабусу, - не выдержал Акацуки, уже битый час слушая перепалку между ними. Его кузен раскраснелся от возбуждения, его глаза пылали синим пламенем. – И ты, Ханабуса, прекращай. Сколько можно делить количество танцев, не лучше ли сначала узнать у самой девушки – кому она отдаст своё предпочтение?
– Пфф! – высокомерно фыркнул Айдо. Всё в его взгляде прямо-таки кричало: «Разумеется, мне!»
А тем временем на женской половине…
– Люка, вот бы Акацуки пригласил тебя на первый танец! – мечтательно протянула Юки, с восхищением глядя на очередное бальное платье, которое примеряла её подруга: нежно-бежевое с золотистой вышивкой; открытые плечи и глубокое декольте лишь подчёркивало красивую фигуру девушки.
Сама Юки колебалась между чёрным приталенным платьем с блестящими серебряными вставками и широким шёлковым поясом и белым, отороченным кружевами, с кокеткой под грудью.
– Ах, ты всё ещё не оставила эту идею! – воскликнула Соен, намеренно долго смотрясь в зеркало и пряча от подруги смущённый взгляд; нежный румянец заиграл на её щёках.
Рима несколько отстранённо наблюдала за девушками, особо не принимая участия в примерке – для себя она уже давно выбрала наряд, который бы одобрил Шики, ведь именно с ним она проведёт грядущую ночь, на которую назначен бал. Её совершенно не волновали многочисленные приглашения, высланные заранее, с просьбой о танце.