Поцелуй дьявола
Шрифт:
— Как, впрочем, меня — мое собственное, — заметила Скай. — Надеюсь, вы не собираетесь держать меня здесь бесконечно?
— Это мы еще посмотрим. Может, дольше, может, меньше, — ответил Эль Дьябло. — Я уже говорил вам, от чего зависит длительность вашего пребывания здесь.
— Ваши слова оскорбительны для меня.
— Должен заметить, что подобное слышу от вас уже не впервые. Это начинает действовать мне на нервы.
— Отлично, в таком случае я могу надеяться, что вы меня отпустите раньше.
— Не думаю, особенно если вы и далее будете так же
Отдав ей письмо, он встал спиной к камину. Их отделяло друг от друга всего несколько шагов, и Скай инстинктивно отпрянула назад.
— Боюсь, вы меня не слышали, — снова произнес Эль Дьябло, даже не повысив голоса. Наоборот, он продолжал говорить тем же нарочито ровным, спокойным тоном, каким говорил за обедом. — Я сказал вам — подойдите ближе.
— Нет!
Восклицание, вырвавшееся из груди Скай, было коротким, но полным решимости.
— В скором времени вы поймете, что я всегда добиваюсь своего, — произнес Эль Дьябло. — Я привык, чтобы мне беспрекословно подчинялись, тем более моя собственная жена.
Скай даже не шелохнулась. Она смотрела на него, прижав руки к груди, там, где лиф вечернего платья открывал нежную кожу. В глазах ее застыл ужас.
Наступила гнетущая тишина. Скай вдруг подумала, что Эль Дьябло наверняка слышит, как громко бьется от страха ее сердце.
— Я бы не хотел портить такое чудное платье, — произнес он как-то неожиданно нежно.
После чего медленно, едва переставляя ноги, Скай заставила себя приблизиться к нему.
Глава 5
Скай была разбужена мягким голосом индианки Нингай.
— Эль Кабеза сказал, вы поедете с ним на конную прогулку. Он будет готов через двадцать минут.
Скай села на постели. Усталости она не чувствовала, в душе возникло приятное возбуждение. Если бы не стены ее темницы, она всегда могла бы найти возможность бежать.
Ночью она долго не могла заснуть, лежа в постели с открытыми глазами, а в голове проносился целый вихрь человеческих чувств, начиная с такой неистовой злости и убийственной ярости, что ей самой стало страшно. И сейчас она снова и снова со страхом ожидала момента, когда останется за дверью своей комнаты одна, наедине с собой, и еще долгое время никто не нарушит ее одиночества.
После ужина он поцеловал ее. Теперь ей становилось дурно от одной мысли о его поцелуях — страстных, долгих и властных, казалось, призванных заставить ее признать его своим повелителем. Она подумала, что он любил ее, как испанские конкистадоры когда-то любили женщин, которых захватывали силой. Эль Дьябло льстил ей, говорил комплименты, говорил о любви, выбирая изысканные выражения, ведь только латиноамериканцы способны обволакивать жертву своего обольщения тонкой словесной паутиной и ни разу при этом не повториться.
Он поддразнивал и злил ее, а когда она не выдерживала и начинала грубить, буквально затыкал ей рот поцелуями, так что она не могла ничего сказать. Для нее это превращалось в невиданное унижение, впрочем,
Эль Дьябло хотел ее, и она это знала. В его горящих глазах и страстных поцелуях не было ни капли притворства. Она возбуждала его, но он все же целовал ее лишь на ночь у двери ее спальни и удалялся, оставляя ее одну.
Что все это означало? Почему он так деликатен? Скай постоянно спрашивала себя об этом и не находила ответа. Она не могла понять, она не могла себе это представить. Эль Дьябло был загадкой; мужчина, настолько отличавшийся от остальных, настолько непохожий на тех мужчин, которых ей доводилось встречать прежде, что она была совершенно сбита с толку, не зная, что говорить и что делать.
«Я ненавижу его! Я ненавижу его!» — мысленно повторяла она вновь и вновь, и от этого на нее накатывалась болезненная беспомощность. Можно было ненавидеть его, но ничего нельзя было с ним поделать. Когда он привлекал ее к себе, сопротивляться было так же бессмысленно, как биться головой о стены пещеры или сражаться с исполинскими горами.
— Когда вы перестанете мне сопротивляться? — спросил он однажды, когда погладил мягкую округлость ее белого плеча, а она резким движением попыталась высвободиться.
— Только когда умру, — вспылила Скай. — Я теперь часто думаю о том, что это случится очень скоро.
Эль Дьябло рассмеялся:
— Как цветы, растущие в поле на радость людям. Для чего же еще вы так красивы?
— Я хотела бы стать уродливой, отвратительной, отталкивающей, тогда бы вы, наверное, оставили меня в покое.
— Но поскольку вы не такая, я хочу целовать вас, прикасаться к вам, моя прекрасная жена! Все мужчины, видевшие вас, завидуют мне, — сказал он.
Скай знала, что своим тоном он пытается спровоцировать ее, и все же не смогла удержаться и закричала:
— Дайте мне нож или пистолет, и я покажу этим мужчинам, насколько можно вам завидовать!
Но сейчас, когда Нингай сказала ей, что она может отправиться на конную прогулку, она была готова стремглав броситься за Эль Дьябло, вместо того чтобы провести весь день в одиночестве.
Больше всего она боялась долгого предстоящего дня, дня, ничем не заполненного, дня, когда единственным ее занятием было ожидание вечера и возвращения Эль Дьябло.
Сейчас ей представилась возможность передохнуть от столь тяжкого времяпрепровождения. Она быстро умылась холодной водой.
— Подождите, пожалуйста, сеньора, — закричала Нингай, — я принесу вам горячей, пока будете завтракать.
— Я могу обойтись и холодной, — заверила ее Скай.
Она не сомневалась, что Эль Дьябло не станет ждать, если она опоздает хотя бы на несколько секунд. В своем эгоизме и заносчивости он думал только о себе, и если она придет позже назначенного времени, он отправится на прогулку один, не дав ей и минуты на размышления.