Поцелуй Фемиды

Белов Александр Константинович

XXXIII

После ночного инцидента с Гротом, Белов вынужден был быть все время начеку. Внешне тот держался как ни в чем не бывало, а серьезное растяжение плечевых связок как нельзя лучше стимулировало миролюбие. Однако в числе сокамерников у него было достаточно своих шестерок. И Саша понимал: получив заказ, Грот просто не может вот так запросто отступиться от задуманного.

Несколько ночей подряд Белов практически не спал: прислушивался к каждому шороху и думал свои невеселые думы. Так не могло продолжаться до бесконечности. Через несколько дней был назначен суд, и Саша просто

обязан был сохранить ясность мысли. Он приучил себя спать днем, на ходу, словно компьютер в режиме ожидания или, как говорят кибернетики, «безмозглого кота», чтобы при малейшем движении «мыши» мгновенно проснуться и начать действовать.

В этом смысле самым приятным было время прогулок. Прогулок под призором охранников и постоянно находящемся рядом Дубе означали для Белова относительную безопасность.

В этот день на крыше корпуса, где находился их прогулочный дворик, было свежо и одновременно почти жарко от прогретой весенним солнцем битумной поверхности. Со смотровой вышки в качестве «музыкального десерта» лилась- «Песня Сольвейг». Нежная мелодия Грига в современной обработке трогала душу и резко контрастировала с убогостью клетки, в которой он оказался благодаря… Благодаря кому? Вот в чем вопрос! Саша прислонился спиной к шершавой, нагретой солнцем, стенке, закрыл глаза и задремал. Перед ним появилось скорбное, молящее о помощи лицо Ярославы…

— Слышь, Белый, свалить отсюда — не вопрос, — вместо сестры рядом материализовался, попыхивая своей верной трубкой Грот. — Я все продумал: главное, добраться до вышки и нейтрализовать охранника. Потом перелезть вон те щйты, и мы, считай на воле.

— Как ты перелезать станешь? — насмешливо поинтересовался Саша. — У тебя ж руки не держат.

— За ради такого дела подтянуться смогу.

К обсуждению побега Грот возвращался с упорством маньяка. Похоже, что его ничуть не смущала простая мысль, что Белов может запросто обломать все эти планы, рассказав о готовящемся побеге в оперчасти. Возможно, Грот был уверен: Белов способен на что угодно, кроме доносительства. А может, дела обстоят гораздо хуже… Он действует по чьей-то наводке и этот побег санкционирован свыше? И в его подготовке участвует кто-либо из сотрудников тюрьмы?

— Там «колючка», Грот. Или тебе не видать отсюда? — Саша возражал почти машинально. — И «Колючка» непростая — по ней ток пущен. Для таких как ты, любителей острых ощущении. Надпись видишь? «Стой! Опасно для жизни!». Или ты неграмотный?

— Фигня! — убежденно прошептал Грот — Во время дождя или когда мокрый снег идет, ток вырубают, потому может коротнуть. Точно тебе говорю!

Оба-на! С Саши мгновенно слетели остатки дремоты. Интересно, откуда у Грота такая информация? Уж не начальник ли охраны лично поделился с ним проблемой коротких замыканий в сырую погоду?

Случайно подслушал, как два цирика про это базарили, — забегав глазами, пояснил свою осведомленность Грот. — А после еще профессор Мориарти проверил…

Мориарти в честь профессора преступного мира и врага английского мусора Шерлока Холмса блатные прозвали тщедушного мужичонку в очках, скрепленных на затылке бельевой резинкой. Опытный зэк, он без особого труда смастерил из газет действующую модель духового ружья, и с помощью этого приспособления, во-первых, определил точное расстояние, отделяющее прогулочный

дворик от последнего препятствия — колючей проволоки. А во-вторых, действительно убедился, что в сырую погоду колючка бывает обесточена.

Свою элегантную кличку Мориарти заработал давным-давно, во время первой ходки, когда попал на зону прямиком из аспирантов какого-то НИИ, где погорел на краже платиновой проволоки. Неизвестно, каких ученых степеней смог бы достигнуть этот гений, останься он научным сотрудником, но в криминальной среде он пришелся ко двору, и с зоны практически не вылезал. В настоящий момент ему грозил очень серьезный срок за серию грабежей и убийство охранника ювелирного магазина.

Мориарти в деле побега был компаньоном Грота номер один. Еще, по прикидкам Белова, бежать собирались три или четыре человека. Большинству грозили не расстрельные статьи. Плюс имелись кое-какие особые обстоятельства, подогревающие здоровое желание покинуть изолятор самовольно и как можно скорее.

Например, некий Гоблин, который, по его словам, состоял в одной из влиятельных преступных группировок, хвастался, что успел сорвал перед посадкой солидный куш. И мысль о том, что ему, приходится отсиживаться в холодке, в то время как подельники пропивают добычу, была ему невыносима. У соседа по камере с погонялом Заика была еще более веская причина стремиться на волю. Попавший в колонию за воровство, парень, как он говорил, «вынужден» был убить авторитета. Поэтому возвращение туда означало для него верную гибель. Но у Белова были другие планы на будущее…

— Все, Грот, базар окончен. На меня не рассчитывай, — подвел итог Саша: — Как вы побежите и куда, мне, на самом деле, пофигу.

— Что, заложишь Куму? — Грот испытующе уставился на Белова.

— Заложу; — Саша, не мигая, выдержал взгляд. — А то и сам тебя завалю. Я таким как ты нюх топтал и буду топтать. Запомни это. И будь уверен, я не позволю, чтобы пострадал кто-либо из невинных людей.

— Кончай играть в благотворительность, Белый, — Грот собрался было подтянуться, на решетке, заменявшей потолок, но сорвался, поскольку руки не держали. Ты что не просек, это до добра не доведет. Все равно Мать Тереза из тебя не получится.

— А из тебя Тарзан. Грабки сначала залечи, Мцыри ты наш…

В камере за время их отсутствия контролеры успели провести «плановый осмотр». Один из заключенных не доискался тщательно спрятанного в матрац мобильника, другого огорчила пропажа резиновой грелки со спиртом. Мужики скорее от расстройства, чем по делу, начали наезжать на одного из сокамерников, который на прогулку не пошел и остался смотреть телевизор, сославшись на радикулит. Но тот замахал руками и закричал:

— Белый, давай сюда! Тут такое… Тут и про тебя тоже! «Санта-Барбара» отдыхает, блин.

Кто-то освободил ему место, откуда удобнее смотреть, кто-то подкрутил антенну, и экран портативного «Рубина» выдал неожиданно яркую и четкую картинку: во весь экран лицо Ярославы. Саша стиснул зубы, сердце начало стучать почему-то в горле. Первый шок сменился удивлением: лицо девушки было абсолютно спокойным, а в следующую секунду, отвечая на вопрос ведущей, Слава даже улыбнулась.

— Она что, в натуре твоя сеструха, Белый? — спросил тот же самый зек, любитель телепередач. — Ну, скажу я, блин… Келли Кэпвел отдыхает!