Поцелуй холода

Эстеп Дженнифер

— Привет, Гвендолин, - окликнул меня нежный голос.

Каким-то образом мне удалось не закричать слишком громко. Вместо этого, я медленно повернулась и увидела ее, Нику. Она выглядела точно так же, как при нашей прошлой встрече в ту ночь, когда Жасмин пыталась убить меня в библиотеке.

Ника, может быть, и была греческой богиней победы, но кроме этого, она была еще и самой красивой женщиной, которую я когда-либо видела. Ее волосы спадали на плечи, а мягкие коричневые локоны блестели, как темная бронза. Элегантная мантия из сиреневой ткани обволакивала ее тело как

вода, в то время как вокруг талии был обвязан тонкий, серебряный пояс. Пояс сочетался с короной из серебряных листьев, которая обвивалась вокруг ее головы — лавры, символ победы. Мягкие крылья из перьев росли из спины Богини. Из-за них казалось, что она взлетит вверх в любой момент. Ника действительно выглядела очень хорошо, но то, что делало ее такой изумительной, было чистое могущество, которое исходило из нее — холодная, красивая и, в то же время, грозная.

— Хорошо, - сказала я. — Мы снова делаем это в мире снова, не так ли? Мы находимся в библиотеке, но на самом деле мы здесь не по-настоящему? Поэтому в данный момент я не вижу студентов на первом этаже?

То же самое было и в последний раз, когда я разговаривала с богиней. В одно мгновение я ещё сражалась с Жасмин в библиотеке, а в следующую минуту, я была всё ещё в библиотеке, но все, кроме меня, богини и Вика, исчезли.

Ника засмеялась и подошла ближе.

– Что-то в этом роде.

Богиня искала мой взгляд, и у меня появилось такое чувство, будто я могу вечность смотреть ей в глаза. Они были странного цвета, не по-настоящему фиолетового, но и не серого, такие же, как глаз Вика. Цвет напоминал мне сумерки, незадолго до того, как наступает темнота и погружает землю во мрак ночи. Может быть, мне надо было быть более смиренной, может быть, относиться к ней с большим уважением, но теперь, когда богиня стояла прямо передо мной, я не могла по-другому, как задавать вопросы, которые лежали у меня на сердце.

– Почему Жнецы убили мою маму? Чего они хотели? Что они задумали? Как я могу их остановить? Что мне теперь делать?

Лицо Ники было дружелюбным, но в уголках её губ затаилась печаль.

– Давай немного прогуляемся, Гвендолин.

Я присоединилась к богине и мы пошли вдоль галереи, мимо других статуй богов и богинь из разных культур мира. Может быть, это было связано с моим цыганским даром, может, это было только моё воображение, но у меня было такое чувство, что все каменные статуи смотрят на меня и один за другим поворачивают голову, чтобы наблюдать за тем, как мы идём вдоль галереи. По спине у меня пробежала холодная дрожь, и я обняла саму себя руками, когда отводила взгляд от статуй. Я не знала, что ещё увижу, если буду смотреть на них дальше. Часть меня вообще не хотела этого знать.

Наконец Ника заговорила.

– Давным-давно, после того, как Локи был побеждён в последней битве войны хаоса, другие боги и я объединили свои силы и заключили Локи за пределами человеческого мира, заперли его в другой сфере, в другом измерении. Что-то вроде тюрьмы, можно назвать это так.

– Что-то вроде того, как библиотека, которую я здесь вижу, отражение настоящей библиотеки, в которой я сейчас

сплю?

Она кивнула.

– Боги разместили семь печатей на тюрьме Локи и использовали различные артефакты и другие магические механизмы защиты, чтобы держать его в плену.

Богиня остановилась и повернулась ко мне.

– Шесть из этих печатей были сломаны. И если последняя, седьмая печать сломается, Локи снова освободится.

"Печати уже сломаны и не пройдёт много времени, и мы найдём ключ к последней. Скоро Локи станет снова свободным и его Хаос снова воцарится. И когда это случится, ты будешь сожалеть о том дне, когда ты родилась, цыганочка. Ты и Ника и все другие члены этого жалкого пантеона".

Слова Престона снова прозвучали у меня в голове. На горнолыжном курорте я спрашивала себя, знал ли Жнец, о чём говорил или он был просто сумасшедшим. Теперь я всем сердцем желала, чтобы он был сумасшедшим.

Я порывисто вздохнула.

– Но ... но как это вообще возможно? Ты такая сильная. Я чувствую, как сила исходит от тебя волнами. Наверняка, у тебя и у других богов достаточно магии, чтобы восстановить печати.

Ника покачала головой.

– Это стоило нам всей нашей магии, чтобы только создать артефакты и печати и этим заключить Локи в тюрьму. С тех пор прошли века, и некоторые из богов до сих пор не оправились от того усилия.

– Но как печати вообще были сломаны?
– спросила я.

– Последователями Локи, - объяснила Ника.
– Они нашли артефакты и другие объекты, забрали их у чемпионов, которые должны были охранять их и уничтожили их. Своими жертвоприношениями они ослабили также и другие механизмы защиты, и, в конце концов, прорвали их. Ты должна знать, кровь имеет большую силу, особенно кровь чемпиона, потому что она благословлена соответствующим богом или богиней. Каждый раз, когда жнец убивает и пролитую кровь посвящает Локи, бог хаоса становится сильнее и приближается ближе к цели - освободиться из своей тюрьмы.

Дафна и бабушка Фрост сказали мне, что это опасно быть чемпионом и что это означает, фактически, носить на спине мишень, так как жнецы делали всё, чтобы убить чемпиона. Теперь я узнала почему. Потому что моя кровь была могущественной - могущественнее, чем я представляла себе. Могущественнее, чем я когда-либо хотела. Я вздрогнула.

Ника пошла дальше и прошла мимо статуи Афины, греческой богини мудрости. В этот момент я подумала о Метис, которая была чемпионом Афины. Я спрашивала себя, знала ли Метис о сломанных печатях и о том, что Локи был так чертовски близко, чтобы снова получить свободу.

– Что я могу сделать?
– спросила я.
– Есть ли способ позаботиться о том, чтобы последняя печать не была сломана?

– Последняя печать, самая сильная - это артефакт, который был вверен моему чемпиону, - сказала Ника и этим, в сущности, не ответила на мой вопрос.
– В течение длительного времени, он передавался от одного чемпиона к другому, начиная от твоей первой прародительницы дальше и дальше до твоей матери, Грейс Фрост.

Вдруг слова Престона из его воспоминания наполнились смыслом.