Поцелуй Иуды

Флёри Юлия

Совсем ещё девчонка. Лет пятнадцать, не больше. Красивая, живая, настоящая! Она цепляла. Своей искренностью и непосредственностью.

Месяца не прошло с того дня, как жена с дочкой погибли. Авария на дороге. Он тогда тоже был в машине. За рулём водитель. А потом встречка, ошибочный манёвр, скользкая дорога, что сделала своё дело… Он один и выжил. Никаких серьёзных травм. Только царапины. Тогда по малодушию казалось, что лучше бы потерял память или рядом слёг… А Макс заверял, что это шанс. Шанс сделать что-то, что никто другой не сделает. Магницкий в эти проповеди брата не верил, но старательно

делал вид, что согласился.

Его душили сухие слёзы, терзало чувство вины. А он «держал лицо» и уверял, что пережил, что справился.

В попытке отвлечь, Макс предложил уехать. Взять отпуск, провести время вместе. На Мёртвом озере. Оно всегда манило брата. Теперь манило это озеро и самого Магницкого. Самовнушение сыграло с ним дурную шутку и озеро словно звало его голосами жены и дочки. Вот и зависал, глядя на тёмную, будто густую воду. А в один день он почувствовал лёгкое касание о ладонь и решил, что окончательно спятил. Юля, жена, касалась его так же после затяжной ссоры. Самыми кончиками пальцев гладила по ребру ладони. Магницкий в то мгновение точно окаменел и ноги приросли к земле. Сердце зашлось в бешеном ритме, а дыхание вырывалось из груди с вымученным хрипом. Он обернулся, а Юли нет. Её нет! Зубы тогда стиснул до желваков на скулах, гневно прищурился и появилось нестерпимое желание ударить наотмашь ту, что посмела нарушить его покой, что дала надежду. Девчонка струхнула. Даже в своём бешенстве он понял это и… сдулся. Закрыл лицо ладонями, растёр его до жжения в коже, снова отвернулся к озеру, пытаясь поймать волну душевного равновесия.

– Простите. – раздался позади виноватый шёпот и Магницкий обернулся снова. Не хотел, не думал даже, а всё равно обернулся. И что-то внутри заныло, вызывая тихую грусть.

Девчонка стояла перед ним и испуганно поглядывала сквозь длиннющие ресницы. И чёрт его знает, почему он об этих её ресницах тогда подумал. Но мысль мелькнула и, точно бурная река, понесла его дальше. Он видел глаза, вздрагивающие в порывистом желании сказать что-то ещё, губы… Пожалуй, это было то, что ему сейчас нужно. Красивая игрушка. Красивая настолько, что дух вышибла. Вышибла разом с мыслями глупыми, ненужными, лишними. Мыслями о том, что исправить нельзя. И он забыл… И о жене, и о дочке. В один миг забыл!

Что уж теперь-то скрывать… безумной любви и затяжной страсти у них с Юлей не случилось. Закрутилось всё по молодости. Она была мягкой, нежной, заботливой. Идеальной женой. В какой-то момент Магницкий решил, что ему нужна именно такая вот идеальная, и женился. Потом понял, что неправ, что хотел чего-то принципиально другого, но бросать ту, которой дал обещание и надежду… Да и было между ними что-то большее, нежели желание. Близость была, понимание, и общее будущее, ведь Юля оказалась беременна. И это было счастье. Гнусные мысли отошли на второй план, а вскоре и вовсе исчезли. За четыре можно было вспомнить несколько интрижек, как разнообразие в сексуальной жизни. Весь сдержанная и рассудительная жена не давала того драйва в постели. Но эти интрижки тут же и забывались. А она прощала. Смотрела в его глаза и прощала всё. Не потому, что хотела сохранить семью, а потому что любила.

А в незнакомке его притягивало нечто большее, чем

просто желание сбежать от семейных проблем. Что-то более глубокое и завораживающее. Вот так по-идиотски. С первого взгляда и полное осознание того, что ради этой девчонки готов был бросить всё. Всё то, что и так потерял! Он бы бросил ради неё всё… И от мыслей этих стало тошно. От отвращения к себе замутило, закружилась голова. Магницкого повело в сторону, а незнакомка… она удержала. Вцепилась в его ладонь обеими руками и потянула на себя. Опомнившись, Миша от прикосновения ушёл, а она словно всё понимала, повернула голову в сторону.

– Можно я просто постою рядом? – проронила она тихо, а он выдохнул такое же осторожное «да».

И они стояли. Она просто, а вот Магницкий с горечью осознавал, что рядом с ней становится легче. Просто легче. И отчего-то казалось, что девчонка всё понимает.

– Не думай о том, о чём ты думаешь. – вдруг попросила она и Миша ухмыльнулся. Пакостно и зло.

– А ты знаешь, о чём я думаю?!

– Ничего хорошего в твоих мыслях нет точно. – пожала она плечами. Миша скосил на девчонку взгляд.

– А тебе не говорили, что заглядывать в чужие мысли плохо? Как ты вообще здесь оказалась?

– Ты меня звал. – легко пожала она плечами.

– Что?!

– Не знаю, как объяснить. Просто чувствую. Ты звал меня, потому что тебе плохо.

Он зашёлся в приступе неконтролируемой злости.

– А ты можешь сделать хорошо? – недобро усмехнулся. Девчонка задумалась.

– Не знаю. Можно я стану к тебе ближе?

– Зачем?! – выдохнул он с рыком.

– Просто мне так хочется. Быть ближе.

Внутри шевельнулось и затихло острое желание повторить то случайное прикосновение, но Магницкий лишь сильнее стиснул зубы.

– Не нужно. Твоя экскурсионная группа уже поднимается. – кивнул он в сторону приближающейся молодёжи.

Девушка воровато оглянулась и сделала неуверенный шаг навстречу.

– Пожалуйста… – проговорила она резко, с каким-то надрывом, и закрыла глаза, отчаявшись получить желаемое. А мужчина разглядел в этом не прихоть и не каприз. Дёрнул девчонку на себя и ото всех закрыл, спрятав её за своим мощным телом.

Руками к себе прижимал. Удерживал крепко, жадно. Волной протеста прошёлся по телу здравый смысл. Волной, следующей точно за возбуждением. Вот только это было не сексуальное влечение. Что-то общее на двоих. Незнакомое, непознанное, такое, что и не разобрался сразу. Магницкий чувствовал, как девчонка в его руках замерла. Но не от страха. Только потом понял: она не хотела, чтобы оттолкнул. Жалась к теплу, ладошки на груди устроила и дышала осторожно, к нему и к себе прислушиваясь. А вот взгляд не поднимала.

– Меня Анита зовут. – произнесла она еле слышно. Миша улыбнулся.

– Ты же понимаешь, что всё это неправильно?

Анита отрицательно качнула головой.

– Всё правильно, но тебе удобнее думать наоборот.

– Я злой и страшный. Я серый волк. – приговаривал он и будто бы гладил её по волосам. Будто бы… но при этом не касался. Если только дыханием…

– Тебе плохо и я могу помочь.

– Потратить свою молодость и красоту на то, чтобы зализывать чужие раны? Абсолютная глупость.