Поцелуй Крови
Шрифт:
Бутч затих и уставился перед собой, на проносившиеся картины… жуткие, страшные
картины… в своем мозгу. На мгновение он задумался, стоит ли рассказывать пареньку, но
потом понял, что такую правду необходимо произнести вслух, какой бы страшной она ни
была. Может, если она была ужасной, то это жизненно необходимо.
И ее нужно рассказать тому, кто хотел участвовать в этой войне.
Если у Акса не получится справиться со своими демонами, то худшее, что они могут
сделать
Бутч пожал плечами.
– Когда-то я служил в убойном отделе человеческой полиции… не спрашивай…
поэтому я многое повидал. Отвечая на вопрос: в зависимости от срока давности и
обстоятельств. Свежее убийство… особенно жестокое… грязное дело. Части тела не любят,
когда их режут, прокалывают или нарезают на кусочки, и в отместку создают кучу грязи.
Господи, мы же на семьдесят процентов состоим из воды? Ты осознаешь это, когда
оказываешься на свежем месте преступления. Море крови. Подтеки. Пятна. Еще есть грязная
одежда, ковры, простыни, стены, полы… или, если на улице, то земля, бетон, асфальт. А еще
запах. Кровь, пот, моча и прочее дерьмо. Сочный букет на долгие часы заполонит твой нос. –
Он снова покачал головой. – Старые случаи… запах хуже всего. Вздувшиеся утопленники
просто уродливы… а если накопленный газ выходит? Вонь сбивает тебя с ног. И, не знаю,
погорельцы не лучше. В такие моменты осознаешь, что ничем не отличаешься от других
животных… поджаренное мясо – оно и в Африке пожаренное мясо. Но я никогда не видел,
чтобы вполне себе взрослый мужчина выблевывал кофе с пончиками на обычный стейк. –
Бутч посмотрел на парня. – Знаешь, что я ненавидел больше всего?
– Да.
Он указал на голову.
– Волосы. Волосы… Господи, гребаные волосы, особенно женские. В крови, грязи, с
камешками… спутанные, свалявшиеся… на серой коже. Ночами, когда я не могу уснуть, я
вижу именно волосы. – Бутч на автомате начал потирать руки. – Знаешь, всегда приходиться
носить перчатки…. Чтобы не оставить своих отпечатков после себя. В старину использовали
латексные, позже перешли на нитриловые. И порой, когда осматриваешь тело, волосы
прилипают к перчаткам… словно хотят забраться внутрь тебя. Словно… от убитого можно
заразиться смертью. – Он покачал головой. – Эти перчатки чертовски тонкие. И они не
помогают.
Акс нахмурился.
– Тогда зачем ты носил их?
– Нет, с отпечатки все нормально. Но я всегда оставлял частицу себя на тех телах. В
каждом из них… остался я.
Начиная с моей сестры, подумал он. И, если быть точнее, она забрала от него самый
большой
Повисло молчание.
– Ты жил в человеческом мире? – спросил Акс. – В смысле… звучит так, будто ты
был…
– Да, давно. Сейчас… я кое-что особенное. – Бутч прокашлялся. – Давай, дуй отсюда.
Тебе нужно на тренировку. Ты, я и Крэйг заедем за твоими шмотками… может, мне будет
легче, если ты будешь в машине с тем сукиным сыном. Кажется, мне придется постараться,
чтобы не дать ему выпрыгнуть из окна и дать деру.
– Да. Конечно. Не вопрос.
– Мне жаль твоего отца. И он не был ничтожеством. Он заботился о тебе, поэтому был
очень важным.
Отвернувшись, Акс снова помедлил, словно собирался с духом. Потом толкнул дверь
и вышел в коридор.
Когда стеклянная панель тихо захлопнулась, Бутч уставился перед собой. Он не хотел
так открываться перед мужчиной… ни с кем не обсуждал это дерьмо раньше.
Положив голову на руки, он сделал несколько глубоких вдохов… молясь, чтобы
остальные собеседования не были похожи на первое.
Глава 26
Пэрадайз, наконец, поставила ноги на пол, но не отпустила турник. Легкие горели,
плечи и бицепсы кричали в возмущении, а по задним лямкам ее спортивного топа на спину
стекала струя пота. Но, что классно, она узнала, что это чувство недомогания быстро
проходит, и потом она сможет начать следующий подход.
Поискав взглядом Пэйтона, она обнаружила его на беговой дорожке и была впечатлена
увиденным. Он бежал как бешенный, его огромное тело пребывало в отличной форме, голова
поднята, взгляд отсутствующий, но острый. Она никогда не считала его атлетом… с другой
стороны, до этого он поднимал только кальян для травки.
Вопрос в том, где…
– Хэй.
Ново подошла к ней, и Пэрадайз улыбнулась.
– Круто ты с подъемом корпуса. Сделала сколько, пятьсот?
– На самом деле, пятьсот восемьдесят два. Слушай, Крэйг только что вышел. Он
выглядел расстроенным. Я подумала, что ты захочешь помочь ему с его проблемой.
Пэрадайз повернулась к двери, но потом остановила себя.
– Я не… в смысле, я с ним не так близко знакома.
– А кто из нас? И я уверена, ты – единственная, с кем он захочет поговорить.
– Почему это?
– Интуиция подсказывает.
– А… ну ладно, спасибо.
Направившись к выходу, она посмотрела на Брата Тормента:
– Я могу посетить дамскую комнату?
– Да, конечно.
Выскользнув в коридор, она посмотрела влево и право, ожидая найти Крэйга
расхаживающим туда-сюда или сидящим на полу. Не-а. Пусто.