Поцелуй меня [до] смерти
Шрифт:
– Аптечка. Мой рюкзак.
Кэнди бросилась к рюкзаку, выбросила из него резервную пачку соли, достала аптечку и в мгновение ока вернулась к Дэвиду с нею в руках. Брякнула сумку на землю, раскрыла, для удобства Дэвида. Он же больше не смотрел на Кандиду и предпочел не тратить время на благодарности. Хотя бросил:
– И застегнись.
Его руки действовали четко, размеренно, профессионально.
– Если хочешь помочь, нашатырь. И Рокси.
Кэнди без труда нашла в аптечке бутылочку нашатыря. К счастью, его не пришлось делить между Тавеллом и Роксаной. Рокси стояла меж рюкзаков, прижав
В отличие от Тавелла, увы. Кэнди устроила его голову на своих коленях, то и дело не давая ему провалиться в забытье, помахивая у носа накрученным на пальцы платком. Дэйв трудился над ногой Тавелла, так что Кэнди было прекрасно видно, что он делал. Как быстрыми, экономными движениями наложил жгут, вынул из раны обломки зубов, наскоро промыл и принялся бинтовать. Сперва Кэнди не поняла, зачем Дэйв делает это: то и дело быстро надавливает на колено Тавелла, которое ничуть не пострадало. А потом поняла. Если прищуриться, можно было заметить, что во время этого краткого постукивания под пальцами Дэйва возникала крохотная искра, точно от статического электричества. Точно, он же врач. Вот такой врач, вспомнила Кэнди.
При его способностях Дэйв мог бы так не стараться. Судя по тому, на что намекала Фенисия, сила магии Дэвида позволяла ему лечить едва ли не одним наложением рук. Кэнди, правда, тогда не переспросила, насколько тяжелые раны.
Очевидно, излохмаченная огромными зубами кибунго нога Тавелла относилась не к легким случаям. Убедившись, что друг больше не проваливается в забытье, Дэйв дал ему таблетку обезболивающего. Минут через пятнадцать Тавелл задремал, но это был здоровый, целебный сон. Уж лучше ему было спать, раз он не мог возвращаться в лагерь на своих двоих.
Кэнди предположила, что нужно соорудить носилки, но Дэйв ответил ей выразительно скептическим взглядом. В рюкзаке Дэйва был отрез синтетического полотна для таких случаев: из него получилась вполне сносная волокуша, на которой Дэвид и Кэнди кое-как транспортировали Тавелла в лагерь. Роксана семенила за ними, чувствуя страх и отчаяние. Тревога заполнила все ее существо, вытеснив даже мысли. Рокси не знала, что ждет их команду дальше, и не предполагала ни дурного, ни хорошего. Она только брела, глядя на посеревшее лицо Тавелла, и бессознательным жестом прижимала пальцы к губам, точно пыталась сдержать крик. Но ее и на вопли бы теперь не хватило.
В лагере Дэйв устроил Тавелла у входа в «мужскую» палатку так, чтобы вечером затащить его внутрь. Но до этого времени он планировал еще несколько осмотров и сеансов помощи пострадавшему другу.
Рокси, чтобы чем-то заняться и отвлечься, принялась готовить обед, хотя сама аппетита не чувствовала. Но Тавелл будет голоден, когда проснется, подумала она. И от этой мысли ей стало легче: он пострадал, но жив, а она облегчит его муки, и будет правой рукой Дэвида, если понадобится. Рокси даже улыбнулась, думая о том, как станет дежурить ночами у постели Тавелла.
О Боже, подумала она, тая внутри от страха, однако уже иного рода,
Рокси обернулась, глядя на Тавелла. Он спал, дыша уже свободнее и легче. Лицо расслабилось, мужественные губы надулись, как у младенца.
Да, уже смело и уверенно сказала себе Рокси, я люблю его, по-настоящему люблю.
Остальные в лагере были заняты не столь возвышенными вещами, как мечты о любви. Пока Роксана пыталась сотворить пристойный обед из сухпайка, Дэвид проводил повторный осмотр пациента. Тавелл выглядел… плохо. Лучше, конечно, чем обычный человек в той же ситуации, но и не так обнадеживающе, как Дэйву бы хотелось.
Маг-врач поднял руку и взглянул на нее, точно мог увидеть волшебство на коже или под нею. Что с ним? Нет, в действиях он не сомневался. И что наложил чары верно, тоже. Но колдовство будто бы подействовало вполсилы.
Проблема ли это? И в чем причина?
Дэйв снова взглянул на напарника, тяжело вздыхая.
– Мы поставим тебя на ноги, дружище.
Дэйв усмехнулся. Может, не пара-тройка дней, как он надеялся, а неделя, но Тавелл будет в порядке. Поднимаясь с корточек, Дэвид сунул руки в карманы и вздохнул. Хорошо бы ему было переодеться, а то после всех забот он так и оставался во вчерашней рубашке. Теперь не только несвежей, но и попросту грязной. Пусть он был врачом магическим, но привычка к стерильности выработала в нем определенную опрятность. Сейчас он, по крайней мере, был как раз настолько трезв, чтобы жаждать ее.
– У нас проблемы?
Дэйв вздрогнул и развернулся. Кандида подкралась так тихо, что он ее не слышал.
– Никаких проблем, кроме… очевидных.
Кандида улыбнулась, но улыбка не дошла до глаз. Дэвид в очередной раз задумался, видит ли кто-нибудь кроме него, как очевидно она актерствует.
– Раз так, хорошо. А то мне показалось, что тебя что-то беспокоит.
– Конечно, беспокоит: мой друг ранен! Прежде не случалось ничего такого… такого серьезного.
За вычетом самого плохого, разумеется, немилосердно напомнил Дэйву внутренний голос. По крайней мере, Тавелл не пропал без вести, как Эсди.
Кэнди развернулась и направилась прочь, но продолжая говорить с Дэйвом через плечо. Он шел за нею, уже теребя верхнюю пуговицу рубашки, изнывая в нетерпении, когда же можно будет юркнуть к рюкзаку, а затем за ближайшие кусты.
– Мне показалось, ты не доволен своей работой.
– Я… думал, что все пойдет быстрее. Но не пошло. Просто не рассчитал силы.
– Или у тебя их поубавилось? Ты ведь много пьешь, как я поняла. Маг или нет, но это влияет. Ты слабеешь, даже если можешь лечить себя. Или я не права?
Дэйв опустился на корточки возле своего рюкзака, роясь в нем. Вот только вместо мягкости «походной» майки пальцы Дэвида нащупали гладкий бок бутылки рома. Какой соблазн! И так близко.
– Да у меня всегда руки дрожат, если ты не заметила.
Она действительно не заметила. Может быть, от волнения, когда она ругалась с ним в баре, Дэйв и не мог удержать меж пальцев сигарету, но в стрессовой ситуации он повел себя как профессионал.
И она это запомнила.
– Так что, полагаю, ты не будешь против…