Поцелуй меня, дьявол

Спиллейн Микки

— У, обманщик! — сказала она. — Ведь не было никакого дела?

Она была как ребенок, прелестный ребенок, вполне взрослая там, где полагается, но с улыбкой и шаловливостью ребенка. А на детей не сердятся.

— Значит, вы его сестра?

— Не совсем. Только по матери.

— А-а…

— Собираетесь составить им компанию?

Я взглянул на группу людей, все еще занятых своими коктейлями.

— Нет, спасибо. Она мне не нравится.

— По правде сказать, и мне тоже. Давайте

уедем?

— Удачная мысль.

Мы даже ни с кем не попрощались. Она просто взяла меня за руку и потащила вокруг дома, болтая без умолку. Когда я садился в свою новую тачку, к дому подкатил «кадиллак», из него торопливо вышел мужчина и открыл дверцу с другой стороны.

Интересно, подумал я, что здесь делает почтенный конгрессмен Гейфи, когда он должен сидеть на заседании сенатской комиссии в Вашингтоне? Мне не пришлось долго удивляться. Он подал руку женщине, помогая ей выйти из машины, и Велда благовоспитанно улыбнулась в нашу сторону перед тем, как пошла по дорожке вокруг дома.

— Потрясная женщина, правда? — сказала Мики.

— Даже очень. А кто она?

Мики стояла как вкопанная, потому что она действительно была потрясена.

— Не знаю, — сказала она, слегка качнув головой. — Скорее всего одна из его протеже. У Боба отменный вкус.

— Не очень, если он вас проглядел.

Она рассмеялась.

— Спасибо за комплимент, но это не он, а я его проглядела.

— Виноват! — улыбнулся я. — А что связывает сенатора с Карлом? Хоть он и ваш брат, но репутация у него далеко не безупречная.

Она ничуть не смутилась.

— Мой брат, конечно, не образец нравственности, но он крупный бизнесмен. Может, вы об этом не знаете, но большой бизнес и правительство иногда идут рука об руку.

— Ага. Только не тот бизнес, которым занимается Карл.

На этот раз она и вправду нахмурилась. Она посмотрела на меня изучающим взглядом, скользнула в машину и сказала, когда я сел за руль:

— Перед тем как Боба избрали в конгресс, он был адвокатом у Карла. Он работал с отчетами какой-то корпорации на Западе, которую контролировал Карл. — Она замолчала и взглянула мне в глаза. — Какие-то махинации, да?

— Боюсь, милая девушка, что махинации не то слово.

Я запустил двигатель, посидел минуту, прислушиваясь к его урчанию, потом включил скорость. Вся эта мощь под капотом рвалась наружу, но я держал ее в узде. Я проехал по аллее, вырулил на улицу и покатил к центру города. Мы не разговаривали. Какое-то время мы просто ехали и смотрели, как мимо проносятся дома. Солнце стояло высоко над головой. Большой горячий шар, который улыбался миру, и от этого казалось, что все в порядке, тогда как все было ни к черту.

Скоро она заговорит, я в этом нисколько не сомневался. Я думал о

том, как она это скажет и как я буду отвечать. Может быть, она начнет осторожно, намеками?

Но когда она заговорила, вопрос был задан в лоб:

— Что вы хотели от Карла? — Голос ее звучал сонно и расслабленно. Она полулежала в ленивой позе, откинув копну волос на спинку сиденья. Рот ее был все так же великолепен, губы восхитительно алые, влажные и трепетно-нежные, готовые мгновенно откликнуться на прикосновение, как струны скрипки.

Мой ответ был таким же прямым, как ее вопрос.

— Когда-то у него была девушка. Сейчас ее нет в живых. Возможно, он причастен к ее убийству. Возможно, ваш братец-бизнесмен связан с мафией.

Она медленно перекатила голову по спинке сиденья и посмотрела на меня.

— А вы?

— Когда меня начинают интересовать люди вроде вашего брата, дело обычно заканчивается тем, что они становятся покойниками.

— О-о! — Одно короткое восклицание, ничего больше. Она отвернулась и стала глядеть в окно.

— Хотите, я отвезу вас обратно?

— Нет.

— Хотите, поговорим об этом?

Она пошарила рукой по сиденью и взяла пачку сигарет, потом одновременно прикурила две сигареты и одну вставила мне в рот. Я почувствовал вкус губной помады. Приятный вкус, который влечет к источнику.

— Удивительно, что для этого потребовалось столько времени, — сказала она. — Раньше он пытался водить меня на нос, но теперь-то ему все равно. Я часто думала, когда это произойдет. — Она сделала глубокую затяжку и долго смотрела, как струйка дыма втягивается в полуоткрытый вентилятор.

— Вы не будете возражать, если я немножко поплачу?

— Не стесняйтесь.

— Серьезная неприятность?

— Если считать убийство неприятностью, то серьезнее не бывает.

— Но ведь не Карл?..

Когда она взглянула на меня, в глазах у нее стояли слезы.

— Не знаю, — сказал я.

— Значит, вы не уверены?

— А мне незачем быть уверенным.

— Но… вы из полиции?

— Нет. Я никто. Но такой важный никто, что многие хотели бы видеть меня в гробу, да вот закавыка — кишка тонка!

Я притормозил у бара, поставил машину на свободное место и заглушил мотор.

— Так вы говорили насчет брата…

Она на меня не смотрела. Докурила сигарету до конца, швырнула окурок в водосточную канаву.

— Да особенно и рассказывать нечего. Я знаю, какой он, знаю людей, с которыми он связан. Это не сливки общества, но он вращается в их кругу. Значит, он чем-то для них важен.

— Вы слышали когда-нибудь о Берге Торн?

— Да, я хорошо ее помню. Похоже было, что Карл врезался в нее до уши. Он долго… содержал ее.