Поцелуй меня, Федерико!
Шрифт:
Инна. Он никогда не хотел людей понапрасну тревожить.
Вера. Жалко. До слез жалко… Немного бестолковый был. Но добрый. Подслеповатый немного. А я, признаться, когда-то была влюблена в него. Еще в студенческие годы. Ведь, если разобраться, он был самым симпатичным на курсе.
Инна. Ты была в него влюблена? Ему бы женщину хорошую, глядишь, и пожил бы еще. А что та Людмила? Так… Несерьезно все это. Я бы за него замуж пошла. Мне он тоже немного нравился.
Вера.
Инна. А что плодить нищету?
Вера. По молодости еще можно было. Сейчас-то, конечно…
Инна. Владимир Николаевич был самым порядочным человеком из всех, кого я знала. Из мужчин…
Вера. Бескорыстным. Он мне микроволновку починил. И денег не взял… А у матери его, что своей квартиры не было?
Инна. Была, двухкомнатная. Вроде бы Володя после ее смерти там ремонт начал. Хотел переехать. Да не успел.
Вера. Да, не пожил мужик.
Инна. Надо будет сходить к нему на кладбище.
Вера. Давай вместе сходим. В следующее воскресенье.
Инна. Если погода будет хорошая.
Вера. А я такая, что и в церковь бы сходила. Свечку поставила. За упокой его нежной души.
Инна. Ой, Вера, я сейчас заплачу.
Вера. Не говори, Инна. Не ценим мы мужика при жизни. Ни в грош не ставим, а потом нам остается только плакать.
В дверь звонят.
Интересно, кто это может быть?
Инна. Не знаю, сейчас посмотрим.
Инна уходит открывать дверь. Возвращается с Надеждой. Та вся в черном, в руке алая роза.
Надежда. Я просто вне себя от ярости.
Инна. Надя, Вова умер…
Надежда. Умер… Что вы говорите? Что вы говорите?
Вера. Его тело нашли в Александровке. Он был в одних трусах.
Надежда. Ага! А мать его тоже умерла за неделю до смерти сына? Умерла мать, да?
Инна. Ну, да. Ты была на кладбище? Какая ты молодец.
Надежда. Нет, на кладбище я не была. Слава богу. Я была в морге. Купила цветы за двести рублей, приехала в морг к девяти утра, как сказал Николай, этот его приятель. Стою, жду. Думаю, почему же это нет моих дорогих подруг? И друзей нет. И родственников нет. Никого нет. Без пятнадцати десять. Покойников забирают одного за другим, а наших никого… А я с цветами. Одиннадцать алых роз.
Вера. Да ты понимаешь, Надя, мы не смогли… Очень хотели, но не получилось.
Инна.
Надежда: Сходите, сходите… Но только сначала дослушайте… Так вот, стою я с цветами и спрашиваю у работников морга, может быть, раньше забрали Владимира Николаевича? Может его отпевать повезли? Или кремировать. А работник мне говорит, что у них и в помине не было никаких Владимиров Николаевичей за последнюю неделю. Более того, они обзвонили другие морги – и там их не было. Я не понимаю, что происходит. Совершенно бессознательно набираю телефон квартиры их матери. И что вы думаете?
Инна. Что?
Надежда. Трубку берет Вовка. Голос я его узнала.
Вера. Какой ужас! И что?
Надежда. Спрашиваю: «А мама дома?» Не знаю, зачем спросила именно про маму. Он говорит: «Сейчас позову».
Вера. Позвал?
Надежда. Не знаю. Я выключила телефон. 10 роз – в мусорник, одну себе оставила… На память.
Инна. Вот это да!
Вера. Не понимаю я этих мужиков.
Надежда. А что тут понимать. Володя – человек пьющий. Решил собрать денежки на опохмел. А этот мудак Коля-маленький ему в этом помог.
Вера. Ай-яй-яй! А я ему двести рублей дала.
Надежда. Ха! Двести! Я – пятьсот, да еще и цветы!
Вера. А что ты так много?
Надежда. Сама не знаю. Нашло что-то.
Вера. Это прямо какая-то комедия.
Инна. Но с таким вещами нельзя шутить.
Надежда. Наверное, они сейчас с этим Колей бухают да над нами посмеиваются.
Вера. Я всегда подозревала за Вовкой какой-то порок. Года два назад – уже при Людмиле, между прочим, – говорили, что он гомосексуалист, а я не верила.
Надежда. А я верила, да и Людмила на мужика похожа.
Инна. А, может, брак у них был фиктивный?
Вера. Вовка, Вовка, лучше б ты все-таки умер, чем такой позор!
Инна. Слушай, он же говорил, что в командировку собирается. Хотел с нашими деньгами убежать?
Надежда. Конечно. Я в этом не сомневаюсь.
Вера. Просто интересно, сколько еще таких дураков по всему городу нашлось?
Инна. А мы к нему на кладбище собирались. Как к человеку. А это какой-то подонок.
Надежда. Не зря я разочаровалась в людях. К ним всем сердцем, а они отвечают черной неблагодарностью. Я эту розу засушу и ему под дверь положу. На 40 дней.