Поцелуй мой кулак

Чейз Джеймс Хедли

Но зачем мне думать о них? Раз уж мне суждено выжить, нужно подумать о себе. Предположим, полиция или Мэддакс, особенно Мэддакс, заподозрят меня. Предположим, они получат ордер на обыск и откроют мой сейф. Как они отреагируют, обнаружив настоящее колье? И тут я увидел проблеск надежды, выход из создавшегося положения, в котором я так нуждался. Я лежал неподвижно, но моя больная голова работала на полных оборотах. И вдруг мне стало казаться, что я могу спастись, если только полиция не настигнет Рею и Фела. При этом условии я буду в безопасности. Я могу надеть намордник Мэддаксу и вернуться в

магазин. Теперь, когда Сидни мертв, Том Люс предложит мне стать партнером. Без моего опыта магазин вряд ли будет приносить доход. У меня сразу упала тяжесть с души, и я успокоился. Все еще может устроиться, при условии, что Рея и Фел не попадутся. Хотя с чего им попадаться? Даже если их видели выходящими из дома, никто не сможет их опознать. Пока они не сделают какой-нибудь глупости, вроде продажи колье, мне ровно ничего не грозит. Но Рея! Я снова вспомнил слова Дженни: «Она одержима манией разбогатеть и никак не может примириться с тем фактом, что, когда ты хочешь денег, их нужно заработать. Она говорит, что не хочет ждать так долго».

Но Рея далеко не глупа. Она наверняка сознает, что, несмотря на соблазн скорее получить деньги, едва она сунется куда-нибудь с колье – она пропала.

В этот момент я услышал стук в дверь. Сестра встала и пошла открывать.

– Добрый день, мисс Бакстер, – сказала она.

– Как он? – услышал я голос Дженни.

– Все так же.

Дженни здесь!

Лишь большим усилием воли я заставил себя не открывать глаз. Слишком рано. Нужно было сделать вид, что я возвращаюсь к жизни медленно, так чтобы иметь возможность отступить в притворный обморок, если полиция прижмет меня. Сознание того, что Дженни приехала в Парадиз-Сити и интересуется моим здоровьем, подействовало на меня, как бодрящая инъекция.

– Можно на него посмотреть?

– Конечно.

Я лежал, закрыв глаза, с сильно бьющимся сердцем, прислушиваясь к движениям у моей постели.

– Как плохо он выглядит! – огорчение в голосе Дженни много для меня значило.

– Ничего удивительного. Он перенес операцию на мозге, и его жизнь висела на волоске. Но доктор Саммерс утверждает, что опасность позади. Надо только подождать, пока он придет в себя.

Прохладные пальцы прикоснулись к моему запястью, пальцы Дженни. Меня подмывало открыть глаза, увидеть ее небрежно зачесанные волосы и выражение доброты в заботливых глазах. Но для этого еще не настало время. Ради собственной безопасности нужно было ждать. Потом послышался стук открываемой двери и другой голос, голос Лепски, сказал:

– Если это была кошка сестры-хозяйки, то мне по душе ленч из кошки. Приветствую вас, мисс Бакстер, – продолжал он. – Как видите, все без изменений.

– Да, – вздохнула Дженни.

– Вы известите меня, когда он придет в себя, сестра?

– Конечно.

Шорох, шаги. Я не осмелился даже приподнять веки, слышал, как Лепски устраивается рядом. Потом дверь закрылась и Дженни ушла.

– Она мне нравится, – сказал Лепски. – Есть в ней какая-то изюминка. Она влюблена в парня без памяти, верно?

– И не говорите, – согласилась сестра.

Наступила пауза, потом Лепски продолжал:

– Пару месяцев назад меня произвели в детективы первого разряда. Вы даже не поверите,

как мной помыкают! Сижу в этой проклятой палате день за днем! Они утверждают, что это очень важно.

– Я просто не понимаю, в чем тут дело, – сказала сестра. – Я читала все газеты, но там ничего толком не сказано. Написано, что мистера Фремлина убили и все. Как это понимать?

– Строго между нами, мы сами ничего не знаем. Мы надеемся, когда мистер Карр очнется, он прояснит ситуацию. Мы уверены, что украдено очень ценное украшение, но не знаем, какое именно. А раз и вы не знаете, то нас пара.

Я слушал с напряженным вниманием.

– Но ведь у вас есть хоть какие-нибудь улики?

– Детка, вы читали слишком много детективов, – в голосе Лепски прозвучала грусть. – Нам известно только, что это были мужчина и женщина. У нас даже имеется описание их внешности. Ночной портье слышал выстрел и видел, как они выходили. Но от его описания никакого толку. Значит, все зависит от того, что видел или знает Карр. Вот я и сижу здесь, как истукан.

– Не хотелось бы мне быть полицейским.

– Ну так нас с вами пара.

После продолжительной паузы Лепски спросил:

– Ну, так что у нас на ужин?

– Не знаю. Все зависит от настроения поварихи.

– Вот как? А если вы ей намекнете, что я сейчас приду и подниму ей настроение, она состряпает что-нибудь вкусненькое?

Медсестра захихикала.

– Так говорить неприлично, мистер Лепски.

– Ваша правда. Совсем отупеешь тут, сидя и глядя на этого малого. Так вы уходите?

– Конечно, ухожу, а то вы вдруг вздумаете и мне поднимать настроение.

– Хорошая мысль. Эх, если бы я не был солидным женатым человеком…

Я услышал, как закрылась дверь.

Итак, пока они не знают о пропаже колье. Пусть Лоусон и видел Рею и Фела. Лепски правильно сказал, это не имеет ровно никакого значения. Их заметили только мельком, так что они имеют все шансы остаться неузнанными. Обдумав ситуацию, я решил не подавать признаков жизни еще в течение хотя бы нескольких часов. Нельзя посеять у Лепски подозрения, что я слышал его разговор с медсестрой.

Я лежал неподвижно, а время шло. Болела голова, раздражала возня Лепски. Время от времени в палату заглядывала сестра. Наконец появился врач, и я решил, что теперь можно.

Услышав, как он здоровается с Лепски, я пошевелился и застонал. Потом открыл глаза и, взглянув на склонившегося надо мной человека, снова зажмурился.

– Он приходит в себя!

– Да ну! Вот новость, так новость! – Лепски довольно потирал руки.

Я вновь открыл глаза, поднес руку к голове, полной тупой боли, и потрогал бинты.

– Как вы себя чувствуете, мистер Карр? – спросил врач.

– Где я? – Это была классическая реплика человека, пришедшего в сознание.

– Вам незачем беспокоиться. Вы в городской больнице. Лежите спокойно. Как вы себя чувствуете?

– Голова болит.

– Сейчас будет лучше. Только лежите спокойно.

– Сидни… Они его убили.

– Ни о чем не тревожьтесь. Сейчас я сделаю вам укол и вы отдохнете. Никуда не торопитесь.

– Эй, погодите, я хочу с ним поговорить, – с лихорадочной поспешностью воскликнул Лепски. – Это очень важно.