Поцелуй на бис

Маккомас Мэри Кей

А виной всему был Скотти. Именно из-за него она чувствовала это самое смятение. Весь день она лихорадочно поправляла картины на стенах, стопки нот, диванные подушки, книги на полках — и все равно не могла избавиться от снедавших ее беспокойства, чувства тревоги и раздражения.

Она специально выбрала произведение, которое редко играла, чтобы можно было полностью сосредоточиться. Чтобы прогнать из памяти вчерашний поцелуй. И почему она позволила этому случиться? Из любопытства? Если так, то это просто глупо. Теперь, когда она знает, как целуется

этот мужчина, ей ничуть не легче жить с ним рядом.

Однако и Брух не помогал. Она несколько раз прерывала игру, пытаясь стряхнуть с себя воспоминания.

— Вы что — сделали ошибку? — послышался вдруг за спиной тонкий детский голосок.

Августа чуть не подпрыгнула от неожиданности и обернулась. Перед ней стояла маленькая девочка, вымазанная с ног до головы красной краской. Коротко стриженные темные волосы, карие глаза, синяя футболка с надписью «Папина дочка».

— Ты кто? — ошеломленно спросила Августа.

— Я — Хлоя. Так вы сделали ошибку, правда? — девочка понимающе кивнула. — Я-то знаю, что это такое.

— Знаешь? — переспросила Августа, оправившись ровно настолько, чтобы подойти к окну и посмотреть, нет ли рядом отца девочки, который наверняка был инициатором этого вторжения. — Ты знаешь эту музыку? Слышала ее раньше?

Вряд ли, учитывая музыкальные вкусы ее отца, — но спросить никогда не лишне.

— Нет. Но когда фальшивят, у меня болят уши. — Хлоя зажала уши ладошкой и кулаком второй руки, в которой сжимала цветы. — Как если кто-то громко кричит неподалеку.

Августа понимающе кивнула и, не обнаружив в своем саду соседа, снова повернулась к девочке.

— Какие красивые цветы. Где же ты их взяла?

— Я собрала их для вас. — Хлоя протянула Августе букет, с которого падали на чисто вымытый пол комья земли. — Если поставить их в воду, они не умрут.

— Спасибо, — Августа не могла сердиться на малышку. — А знаешь еще один секрет про цветы?

— Какой?

— Ладно, скажу. Если срывать цветы, а не вытаскивать их с корнем, они вернутся к тебе на следующий год. И можно будет снова их собирать. Пошли, покажу тебе, как надо.

— А вы целыми днями только играете и больше ничего не делаете? — поинтересовалась Хлоя, следуя за Августой.

— Почему же. Еще я преподаю музыку.

— Мой папа тоже учитель.

— Да, я знаю. — Августа обернулась и увидела, что девочка, встав на цыпочки, внимательно разглядывала лежащие в раковине цветы. — Краска уже высохла?

— Да. — Хлоя потерла руками футболку и подняла их вверх, демонстрируя, что на руках не осталось новых пятен. — Это все равно старая футболка. Папа заставил меня надеть ее на случай, если запачкаемся краской.

Девочка наклонилась, чтобы почесать коленку.

— Хорошая идея, — одобрила Августа. — И что же вы красили? — спросила она, открывая ящик и доставая кухонные ножницы. Заодно она прихватила баночку из-под желе, запас которого держала для племянников. — В такой красивый красный цвет.

— Я сама выбирала краску, — гордо заявила

малышка. — Папа сказал, что это моя спальня и я могу сама выбрать для нее цвет. Кроме черного. И кроме потолка. Его он уже выкрасил в белый цвет. О, — Хлоя закатила глаза, услышав жалобное поскуливание за дверью. — Это Берт. Он тоже хочет войти.

— Хм… нет, — поспешно сказала девушка, видя, что Хлоя направилась к двери. — Давай я покажу тебе, как срезать цветы, а потом ты можешь поиграть с ним возле дома. Хорошо?

Она постаралась как можно доходчивее объяснить внимательно слушавшей Хлое, что корни надо оставлять в земле.

— А если ты забыла взять с собой ножницы, надо зажать стебелек здесь и здесь и обломить его. Тогда цветы поживут еще немного в воде.

— Мне не разрешают играть с такими ножницами, — пожаловалась Хлоя. — Они слишком острые — я могу выколоть себе глаз. У меня есть свои ножницы, но они даже бумагу режут плохо.

— Ну, тогда тебе надо обламывать стебельки, следя за тем, чтобы корни оставались в земле. Это очень легко.

— А вы будете еще играть? — спросила Хлоя. — Можно мне послушать? Я слышу вашу музыку из дома, но здесь ведь лучше.

— Но что скажет твой папа? Он знает, что ты здесь?

В этот момент Берт сердито зарычал за дверью и послышался голос Скотти, зовущего дочь.

Они встретились на пороге.

— Хлоя, — сказал, нахмурившись, Скотт. — Я ведь говорил тебе, что нельзя уходить со двора без спросу.

— Знаю, знаю, — девочка явно не боялась отцовского гнева. — Но если открыть калитку, получается, что это один большой двор, а не два маленьких.

— Нет, — Скотти покачал головой. — Калитка должна оставаться закрытой, пока тебе не разрешат ее открыть. Этот двор принадлежит мисс Миллер. И только с ее разрешения ты можешь сюда заходить, спросив перед этим меня. Понятно?

— Разрешение, разрешение… — капризно протянула девочка. — На все, чего мне хочется, я должна спрашивать разрешение!

Скотти наклонился к дочери так, чтобы видеть ее лицо.

— Мне очень жаль, детка, но так будет и дальше. У всех людей есть правила, которым они вынуждены подчиняться. Некоторые правила существуют для нашей безопасности. Некоторые просто для того, чтобы мы не забывали быть вежливыми с другими людьми. Для тебя тоже есть свои правила, и ты должна знать о последствиях, когда их нарушаешь.

Хлоя презабавно нахмурилась, став похожей на маленького сердитого зверька. Августа тихонько рассмеялась, заметив, что недовольная гримаска девочки точно повторяет выражение лица самого Скотти.

Скотти и девочка повернулись в ее сторону.

— У вас тоже так много правил, мисс Миллер? — спросила Хлоя.

— Конечно, — кивнула Августа. — Но это совсем другие правила. Взрослые. Их тоже очень много.

— Могу я попросить попить? — вежливо попросила малышка.

Скотти открыл было рот, чтобы напомнить ей, что в чужом доме неприлично что-то просить, но Августа жестом остановила его.