Поцелуй на рассвете
Шрифт:
Брин уронила голову на грудь. Она не расплачется. Нет, не расплачется! В конце концов, на что она рассчитывала? Ей ли не знать, насколько Райли сексуален! Можно было не сомневаться, что он постарается найти выход своей сексуальной неудовлетворенности.
– Некоторые женщины готовы на все, лишь бы мужчина захотел пригласить их еще раз, – с издевкой произнес Райли. – И даже рискуя показаться неприлично самодовольным, замечу, что мне не нужно было далеко ходить в поисках самых сговорчивых.
Брин поняла, что больше не вынесет. Она отбросила плед, встала с дивана и направилась к бару.
– Пожалуй,
– В моем распоряжении было множество женщин, Брин.
– Нисколько в этом не сомневаюсь, – бросила она через плечо. – Но избавь меня, пожалуйста, от непристойных подробностей. Я больше не хочу ничего слышать.
Брин грохнула стаканом о стойку бара и потянулась за бутылкой «Бейлиз».
– Но я ни с одной из них не спал.
Рука Брин так и замерла в воздухе, держа бутылку ликера над стаканом. Взгляд ее метнулся через комнату к Райли, сердце бешено забилось, глаза внезапно защипало от слез. Она чувствовала, что вот-вот расплачется, потому что верит ему.
– С тех пор, как мы поженились, я не спал ни с кем, кроме тебя. Да что там, я не спал с другими женщинами с того дня, когда впервые поцеловал тебя.
– Правда?
– Похоже, в том, что касается супружеских обетов, я оказался на редкость бесхитростным.
Бутылка глухо стукнулась о стойку бара, Брин чуть не выронила ее из ставших вдруг непослушными пальцев. Она стояла и словно завороженная смотрела, как Райли медленно направляется к ней. Он приблизился, взял ее за руку, мягко потянул за собой, выводя из-за стойки. Брин остановилась перед ним. Тогда он положил здоровую руку на ее плечо и мягко надавил, пока она не опустилась на высокий табурет, стоявший у нее за спиной.
Брин была рада этой опоре: слова Райли принесли ей такое неимоверное облегчение, что она боялась упасть в обморок. А еще она ослабела от любви. Конечно, Брин могла это сколько угодно отрицать, но она поняла, что будет любить Джона Райли даже на смертном одре, до последнего вздоха.
Райли раздвинул ее бедра, шагнул вперед и встал у нее между ног.
– Во времена моей беспутной молодости я воображал, что секс – это все, что нужно для счастья. Я был жаден до женщин, но одинок, понимаешь?
– Да, думаю, я тебя понимаю.
– Только когда я встретил тебя, только когда занимался с тобой любовью, я понял, что почем в этой жизни. А когда ты меня бросила, я страшно злился, но даже в таком состоянии не мог заставить себя осквернить то, что было между нами. После тебя секс с любой другой женщиной был бы просто пародией на то, чем он должен быть. – Он подвинулся ближе. – Брин, с какой стати мне может понадобиться другая женщина, если у меня была ты? Зачем мне даже смотреть на других женщин, когда я любил лучшую из них? Может, все дело в этом? Ты думала, что я тебе изменял, и поэтому ушла?
– Нет.
– Может, кто-то меня оболгал, наврал про несуществующую женщину?
– Нет.
– Тогда в чем дело, любовь моя? – Райли приблизил лицо вплотную к ее лицу, легко скользнул губами по шее, коснулся мочки уха. Брин упиралась поясницей в край стойки бара, она прогнулась в талии и откинулась назад, подставляя тело его ласкам. – Скажи, почему ты меня бросила?
Райли
– В чем проблема, Брин? В деньгах?
– Конечно нет!
Он надавил руками сильнее, сближая груди и приподнимая их до тех пор, пока соски через тонкую ткань футболки не коснулись его груди. Брин инстинктивно обхватила его ногами. Пружинистые волоски, покрывающие ноги Райли, щекотали нежную кожу внутренней стороны ее бедер.
– В работе?
– Нет.
Их губы наконец встретились со всей обещанной страстью. Язык Райли нырнул в ее рот, и Брин обвила его своим языком. Райли сунул руку под футболку и принялся медленно задирать ее. Выше, обнажая пупок. Еще выше, обнажая верхнюю часть живота. Еще выше, приоткрывая груди. Еще выше, обнажая их до конца. Ее груди прижались к его крепкой груди.
Поцелуй стал глубже, и из груди Райли вырвался низкий стон. Он прижал к себе Брин так крепко, что уж крепче некуда, приподнимая до тех пор, пока она не встала ногами на нижний обод табурета и их глаза не оказались на одном уровне. Губы Райли были голодными, язык – ненасытным, руки – настойчивыми. Они терлись друг о друга бедрами, прижимались друг к другу в отчаянном стремлении стать еще ближе, слиться полностью. Ее женственность стремилась навстречу его мужественности, и Брин инстинктивно приподняла бедра. Брин почувствовала через ткань белья горячую твердость его возбужденной плоти. Райли просунул руку под резинку ее трусиков, требовательные пальцы обхватили ее упругие ягодицы, заставляя Брин придвинуться еще ближе. Он перестал сдерживаться и дал волю бушевавшему в нем неистовству страсти.
Но когда язык Райли коснулся ее соска, в мозгу Брин вдруг зазвенел колокольчик тревоги. Она напряглась и застыла.
Нет! Она не может – не должна! – допустить, чтобы это случилось. Если они займутся любовью, она окончательно утратит почву под ногами. Окажется, что последние семь месяцев ничего не значат. Если они сейчас займутся любовью, ей придется начинать все сначала.
Брин изо всех сил оттолкнула Райли и так резко вырвалась из его объятий, что чуть не свалилась с табурета. Встав на пол, она повернулась к Райли спиной и оперлась локтями о стойку бара.
Райли стоял сзади, уставившись в спину Брин – голую спину, потому что футболка была задрана до самой шеи. Он пытался достучаться до ее сознания и понять непостижимое.
– Значит, все дело в этом, правда? – спросил он осипшим голосом. Брин не ответила. – Ладно, теперь я все знаю. – Он взял ее за плечи и развернул к себе. Взяв пальцами за подбородок, Райли заставил ее поднять голову и встретиться с ним взглядом. – Говори, что у нас пошло неладно в постели?