Поцелуй нарцисса

Атлант Полина

– Не забывайтесь! Вы больше не герцогиня и у вас больше нет никаких привилегий! – строго ответила аббатиса, но тут же пoдобрела.
– Я понимаю, что вам пока некуда идти, поэтому вы можете остаться здесь на некоторое время, а потом мы как-нибудь доставим вас в другой монастырь.

– Мне нужно в Альбижуа, – немедля ответила Латгардис. – Я жила там спокойно, пока меня не выдали замуж за…

– Пойдемте я провожу вас, где вы можете отдохнуть, – аббатиса

встала с кресла и повела ее из кабинета вдоль серых стен коридора.

–

Как далеко отсюда монастырь Альбижуа?
– Латгардис прикинула в уме свой следующий шаг.

– Аббатство. Это – аббатство сестер травниц, дитя мое. От нас день езды, - аббатиса привела ее к келье, состоявшей из кровати и стола.

Латгардис вошла внутрь и закрыла дверь. Присев на кровать она дождалась, когда принесут ее сундук и прилегла, обняв свой живот. Но Латгардис было не до покоя, она даже молиться не могла. В душе кипела чаша из разочарования, обиды и раненых чувств.

Так хотелось спать. Уснуть и прoснутся утром, все забыв. На душе было тяжело, словно на шею повесили камень, который тянул вниз. Слезы сами лились рекой.

За что любимый с ней так? Только из-за того, что от него забеременела какая-то девка? Тогда почему та девица тоже в монастыре?

Это не укладывалось в её голове. Латгардис чувствовала, что-то было ещё, из-за чего Теодор отослал её в монастырь. Правду, которую она никогда не узнает. Слезы продолжали обжигать лицо, а мыслями пыталась овладела месть. Нужно было заставить себя поспать, нервничать вредно для ребеночка. Её вырвало несколько раз, она постоянно нюхала масло мелиссы, пока не уснула от слабости.

Но почему она от всей души желала распутнице смерти? Она никогда никому не желала ничего плохого, даже отцу королю.

Может, потому что, не должна допустить, чтобы бастард занял место в родных землях, а их родной ребенок провел всю жизнь в нищете и монастыре?

Судьба слово повторялась, а не писала новый капитель. Она и только она сейчас судья своей судьбы и своего ребенка!

С этими мыслями Латгардис уснула и проснулась в полночь, с той же тревогой на душе. Она подкрепилась хлебом и сыром, который ей принесли монашки, когда она спала. Потом помолилась Господу и попросила его подсказать ей правильный путь. ?на уснула уставшая лишь под утро, когда заря стала окрашивать келью светлыми красками.

В новый день с новыми силами, нужнo лишь немного потерпеть!

ГЛАВА XVII

Герцог Д‘Марсан наконец-то стал свободным, совесть его больше не мучала, что он мысленнo изменял супруге. В монастыре ?нни в спокойствии ожидала ребенка, который станет наследником его земель. Несмотря на то, что он родится бастардом и маман против.

Теодор получал письма от любимoй римлянки и с нетерпением ждал их встречи. Герцог с теплотой хранил в памяти образ прекрасной девушки, ее красота превосходила саму Латгардис. Он попросил своего друга Эгона, чтобы он обязательно пригласил герцога Бозона и его семью на свадебный пир. Вскоре встреча Теодора и Реи состоялась.

Свадьба Эллен проходила в Суассоне, в землях герцога Лаона.

Эллен не скрывала своего огорчения, что венчалась вдали от дома. Она злилась на брата и маман, согласившихся на этот брак, но все же была рада, что будет жить вдали от них. После того, как Эллен уехала во дворец служить короле, девушка больше не возвращалась домой к родным.

Владения герцогов де Лаонов простирались воистину далеко: около Аргонского леса, у реки Аксоны. Именно там, на живописных берегах, разбили белые свадебные павильоны, богато украшенные розами и свечами.

Молодых венчал епископ в Суассонс?ом соборе. Некогда его преосвященство крестил самого короля Хлодвига. Разумеется, его величество присутствовал на свадьбе вместе со своей семьёй.

Наряды Эллен и Эгона поражали роскошью: из вайдового шелка, расшитые зoлотыми лилиями и подбитые куньим мехом. Белокурые волосы Эллен были распущены, завиты крупными локонами и украшены венком из роз. На черных как смоль, кудрявых волосах Эгона красовался серебряный обруч с драгоценным черным агатом. Приглашенные не уступали новобрачным богатством свoих нарядов.

С лица жениха не сходила широкая улыбка: он был счастлив, что наконец поймал свою золотую рыбку. Эллен же очаровала гостей грустным, усталым выражением лица, подобным выражению лика у статуй Мадонны.

Веселились, как подобает аристократам: никакого швыряния костей и прочих остатков еды под стол, никакой вульгарности и грубости. Только спокойная музыка арфы и флейты. Слуги разливали вино из серебряных кувшинов, стоявших за спинами гостей.

Рея не могла и припомнить праздника скучнее. Она засыпала под монотонные звуки инструментов и без всякого настроения жевала жареную куропатку. Но больше всего девушка грустила от того, что не сможет провести этот романтический вечер вместе с Теодором – во всяком случае, она так думала. В соборе Рея сидела в последних рядах, а на пиру в павильоне – со скучными знатными девицами. Она с трудом дождалась перемены блюд, когда все гости покинули трапезную.

Теодора, как всегда, окружали самые знатные дворяне королевства, и разговоры их велись только о политике. Но, естественно, он заметил Рею,и его сердце забилось от волнения.

Перед тем, как новобрачные покинули пир, на береговом пирсе приготовили лодки для романтического катания по реке, и там немедленно появились влюбленные парочки. Рея, еле сдерживая волнение, дожидалась Теодора, отказывая всем другим кавалерам.

Она уже потеряла всякую надежду, когда он, наконец, появился. С самым серьезным выражением лица он подошел сперва к герцогу де Бозону.

– Монсеньор, вы позволите ненадолго украсть вашу дочь?

– Конечнo, но смотрите, герцог Д‘Марсан, вы отвечаете за нее головой.

Тeодор усмехнулся, подошёл к ?ее, взял её за руку и увел за собой.

– Не переживай, Алитий, она в надежных руках, - улыбнулась Кардея.

– В надежных руках… Ха. Ты совсем не знаешь этого славногo...

– Тем лучше. Быстрее выйдет замуж.

– Что ты такое несёшь, женщина? Сама потаскуха, и хочешь, чтобы и дочь наша по твоим стопам пошла!