Поцелуй навылет
Шрифт:
— Тот классный художник по имени Стэн, о котором недавно рассказывала Портия? — Джин лукаво повысила голос.
Фоби старалась не смотреть на Дэна, которому никак не удавалось проглотить ломтик огурца.
— Фоби порвала с ним, перед тем как уехать за границу, — спокойно объяснила Саския.
— Правда? Ты куда-то уезжала? — Мицци явно понятия не имела, как ей вести себя с Фоби. Она находилась в полной растерянности, вспоминая образ деревенской простушки и видя перед собой великолепную
— В Новую Зеландию, — неловко пробормотала Фоби.
Мицци чуть не выплюнула свой незаправленный салат. В ее остром, проницательном уме начали рождаться смутные подозрения.
— Она работала у своего старшего брата, не правда ли, дорогая? — Джин ободряюще улыбнулась. — Собирала плоды.
— Гнева, — добавил Дэн и засмеялся над своей шуткой. Поставив на стол бокал Джин, он снова принялся за свой.
— Вообще-то, кислого винограда. — Фоби отправила в рот несколько листьев салата. Она чувствовала себя кроликом.
— Значит, вам нравился один и тот же парень, так? — Мицци разглядывала ее с возрастающим недоверием.
— На этот раз Фоби великодушно уступила его мне. — Саския убрала гусеницу с бокала Мицци и наполнила его минеральной водой. — У нее столько парней, что она вынуждена делать записи, чтобы не перепутать их.
Джин рассмеялась.
— Какая ты хитрая, дорогая. Но я не удивлена — у такой красивой девушки, как ты, не может быть недостатка в мужчинах.
Фоби не смогла заставить себя посмотреть на Дэна.
— Да, Фоби этим славится, — рассмеялась Саския. — Я уверена, что она не обидится, если я скажу, что среди своих друзей она известна как девушка от «А» до «Я».
— Почему? — спросила Мицци таким тоном, которым обычно задают вопрос, почему маньяка-убийцу прозвали «Душителем».
— Потому что только она встречается с парнями по алфавиту, — захихикала Саския. — От Адама до Якова. Она удивительная.
— Как интересно, — восторженно засмеялась Джин. — А как насчет буквы «К»? Должно быть, это оказалось довольно сложно.
— Квентин, — прохрипела Фоби непослушным голосом, прекрасно понимая, что задумала Саския. Она знала, что таким образом Саския предлагала ей билет на свободу, пусть даже третьим классом. — Классный парень.
— А буква «У»? — раздраженно спросил Дэн и икнул, передвигая пустой бокал к Джин, которая наполняла свой собственный.
— «У»? — медленно повторила Фоби, испытывая жестокую боль. — «У»? Дайте подумать... Ах да, это был Унвин. Он играл в регби за Уэльс и божественно целовался. Правда, он был довольно невысоким, скучным и религиозным. При каждой нашей встрече он старался обратить меня на путь истинный.
Все, кроме Дэна, рассмеялись.
К
Во время кофе Джин неожиданно исчезла под столом.
— Вот, — она появилась с двумя упакованными подарками, — это вам. По одному для каждой. Прости, если мой подарок тебя разочарует, Фред, но я до последней минуты не знала, что ты приедешь.
— Большое спасибо, Джин. — Фоби взяла маленький сверток. — Тебе на самом деле не стоило беспокоиться.
— Я так и сказал! — Тони рассмеялся слишком сердечно.
Пока Саския немного автоматически восхищалась новым CD-плеером и дисками с записью последних хитов, Фоби разворачивала тяжелый прямоугольный предмет. Внутри оказалась фотография ее родителей, одетых по моде семидесятых годов. Они поднимали бокалы с шампанским тому, кто держал фотоаппарат. Рядом с ними стояли их дочери. Фоби глупо улыбалась, одетая в футболку клуба фанатов группы «Абба». У Милли были забавные тонкие косички, и она прижимала к груди пластмассовый трактор, засунув палец в нос. Фотография находилась под стеклом знакомой тяжелой рамки. Фоби слегка поморщилась, когда она узнала ее — раньше в этой рамке стояла фотография Саскии и Феликса.
— Спасибо, Джин, — храбро рассмеялась она, наклоняясь к сияющей Джин, чтобы поцеловать ее в щеку. — Она великолепна. Я уже забыла, как ужасно выглядел папа с этими бакенбардами. Я буду хранить ее.
— Можно посмотреть? — Мицци потянулась через стол и взяла рамку. — Боже, какая ты здесь хорошенькая, Фреда. Когда сделан этот снимок?
— Не знаю. — Джин налила себе остатки вина. — Я думаю, в конце семидесятых, если судить по этой камелии на заднем плане. Кажется, это был семьдесят восьмой год. Тони как раз исполнилось сорок, и мы устроили большую вечеринку в саду.
— Семьдесят восьмой? — Мицци взглянула на Дэна. — В этом году мы встретились, дорогой.
— Что? — Дэн, который неподвижным взглядом смотрел на Фоби, нервно вздрогнул.
— Мы встретились в этом году, — колко повторила Мицци.
— Точно. — Он улыбнулся ей, стараясь сфокусировать взгляд серых глаз. — Какой чертовски замечательный, великолепный, чудесный год!
Он был так пьян, что с трудом выговаривал слова, и весь его сарказм исчез в еле слышном, неразборчивом бормотании.
Снова повисло смущенное молчание.
— Сегодня вечером приезжает моя мать, — торопливо объяснила Мицци, фактически силой поднимая Дэна со стула. — А я еще ничего не достала из морозильной камеры. Кроме того, я должна помочь этому слегка подвыпившему мужчине прийти в себя от вашего великолепного гостеприимства. Боюсь, он немного злоупотребил вашим радушием. Всю неделю он был в суде, затем ему пришлось срочно ехать в офис, чтобы просмотреть какие-то бумаги... Он ужасно устал, бедняжка. Столько бессонных ночей...