Поцелуй под омелой
Шрифт:
– И знает, что дорога мне.
Романов невольно задержал дыхание, вслушиваясь в слова друга.
– Стас, я не могу.
– Не болтай глупости. Всё ты можешь, просто не хочешь. Она приглашает нас на Рождество. И отказ неприемлем.
– Знаешь, вы оба чокнутые.
– Какие есть… Привыкай, совсем скоро ты станешь частью этой семьи… Мы не можем прятаться и когда-нибудь придётся рассказать всем. Тёмыч и так волком смотрит.
– Вот его мнение меня как раз и не интересует, – довольно холодно ответила девушка.
– Он мой лучший друг.
Надо
– Самовлюблённый индюк с завышенным самомнением. Не понимаю, как вы вообще подружились. Ты яркий, живой. В тебе ключом бьёт энергия. А он холодная статуя, которая и улыбаться-то не умеет. Посмотри, как он одевается – костюмчик тройка, галстук и запонки.
– Он мой лучший друг, – с нажимом повторил Стас. – Ты не забыла про Новый год?
– Помню. Но это дорого тебе будет стоить.
– Ты моя спасительница, – послышался звук поцелуя.
– Почаще напоминай себе об этом, – со смехом произнесла та.
Также бесшумно Артём отошел двери и вернулся в свой кабинет.
Её мнение о нём мужчину совершенно не интересовало и совершенно не заботило. Он одевался так, как считал нужным. Тревогу вызывало другое. Всё намного хуже, чем он думал. Стас собрался знакомить секретаршу со своей матерью. А там, глядишь, и до свадьбы дойдет.
Карандаш с треском сломался в его руках. Артём даже не заметил, когда успел его взять.
Романов сомневался, что сейчас друг прислушается к его доводам. Значит, придётся идти проверенным способом. Надо поймать девчонку с поличным, показать, какая Вавилова на самом деле. Конечно, она осторожничает, но нельзя всё время притворяться. Значит, подловить её можно.
– Новый год, значит, – пробормотал он самому себе.
Что ж, Артём уже знал, что надо делать.
2.
Квартира, которую снял для неё Стас, была милой и очаровательной. Она безумно нравилась Юле. Девушка просто обожала её.
Находясь совсем недалеко от центра, она была на удивление тихой. Все окна выходили на уютный дворик, в котором кто-то нарядил ёлку. Ребятня слепила парочку снеговиков и каждое утро играла в снежки, оглашая всё вкруг громким смехом.
Девушка взяла большую кружку и глотнула обжигающе горячий кофе, наслаждаясь теплой волной, что прошлась по телу, вызывая приятную дрожь. На самом деле, это была не кружка, а супница, но Юля всегда пила из неё кофе, чем изрядно смешила Стаса, который в шутку называл её провинциалкой. Его вообще могло рассмешить что угодно.
При воспоминании о Никольском, у неё сама собой появилась улыбка на губах.
Он напоминал ей великовозрастного ребёнка – теплого, домашнего и немного наивного. Правда, пока дело не касалось бизнеса. Тогда плюшевый мишка становился расчётливым хищником, что не упускал ни малейшей детали. И такой резкий контраст восхищал её. Девушка невольно присматривалась к нему, стремилась стать хоть немного похожей.
Мысли прервала громкая мелодия, что звучала из динамика мобильника.
– Да, Стас? – отставив в сторону
– Собралась?
– Почти. У нас еще четыре часа до самолёта.
– Опять кофе пьёшь из своей супницы, – хмыкнул он.
– Угадал. Ты скоро будешь?
– Скоро. И не один. Представляешь, Тёмыч неожиданно передумал и решил лететь с нами.
– Какое счастье, – ядовито простонала она.
– Юль, – в голосе Стаса появились предупреждающие нотки.
– Я помню, помню. Он твой лучший друг. Как ему удалось купить билет?
– Никитос всегда бронирует билеты на всех, а там уже каждый смотрит, сумеет полететь или нет. Уверен, как только вы с Артёмом узнаете друг друга лучше, то ты изменишь своё мнение о нём.
– Как скажешь, дорогой, – со смешком пробормотала она, подтягивая кружку к себе поближе и пальчиком обрисовывая узор на внешней стороне.
Радужное предновогоднее настроение медленно катилось в никуда.
– Прекрати вредничать, а то морщинки появятся, – словно почувствовав её состояние, произнёс мужчина.
– Стас, мне всего двадцать один. Какие морщинки? – притворно возмутилась Юля и сделала очередной глоток. Кофе уже стало остывать.
– Маленькие, – усмехнулся он. – Ладно, солнце, собираюсь и еду к тебе. Артём будет ждать нас в аэропорту. Не забудь паспорт.
– Хорошо. И прекрати относиться ко мне как к маленькой.
– Ты и есть маленькая. Моя маленькая пуговка.
– Стас!
– Всё-всё, побежал. Жди, скоро буду.
Положив сотовый на стол, девушка вздохнула. Первой мыслью было – перезвонить Стасу и сказать, что она никуда не летит. Но отказаться – это конкретно подставить его. А этого Юля сделать не могла. Слишком многим она была обязана этому вечно улыбающемся кареглазому молодому мужчине.
Как Новый год встретишь, так его и проведешь.
Нет, Юля была совсем не против провести этот год и все последующие со Стасом, но вот Романов… Нет, этот тип её раздражал.
С самого первого дня, с самого первого взгляда.
Зашел, как царь, в чужую приёмную. Прямой как палка и худощавый, словно его неделю не кормили. Может это с голодухи у него такой вечно недовольный вид, словно он лимонов объелся? Оглядел её, презрительно сощурив голубые глаза, и, даже не поздоровавшись, прошёл к Стасу. А одет-то? Она чуть не расхохоталась, увидев вязаную жилетку, полосатую рубашку и жуткий тёмно-бордовый галстук. В таком виде Романов выглядел лет на сорок-пятьдесят.
А взгляд, которым он её наградил после знакомства?…
Столько презрения, недовольства в нём было. Того и гляди, зажмёт нос и скажет – здесь дурно пахнет. Это тыканье на происхождение жутко раздражало.
Но в то же время он непонятным образом волновал её. Заставлял подбираться, задерживать дыхание, словно готовясь к чему-то.
– И с этим человеком я должна встретить Новый год, – вздохнув, простонала Юля.
Предновогоднее настроение стремилось к нулю. И уже ничего не хотелось.