Поцелуй под омелой
Шрифт:
– Ты не разочаровалась?
– Сто раз нет! – быстро ответила она. – Наш отец, позволь мне его так называть, замечательный человек. Теперь я понимаю, почему моя мама так и не смогла его забыть. Любой другой мужчина не выдержит сравнения с Ричардом.
– Любой другой? – переспросил Александр и затаил дыхание.
От ответа Грейс зависела его жизнь. Его будущее. Его счастье. Ведь без любви Грейс счастливое будущее невозможно.
– Для моей мамы, глупый. – Грейс чмокнула Александра в нос и обезоруживающе улыбнулась. – Для меня
– Я люблю тебя.
– Я тоже люблю тебя.
– Ты впервые это сказала.
– Знаю.
– Повтори еще раз.
– Я люблю тебя. Люблю, люблю, люблю... – Грейс заливисто рассмеялась. – Тебе еще надоест это слушать.
– Не надоест, – уверенно ответил Александр.
– Можно тебя кое о чем попросить? – робко спросила Грейс, чуть отстранившись.
– Все что угодно, только не пауки и стоматологи!
Грейс улыбнулась.
– Только не говори, что тебя пугают крохотные букашки.
– Представь себе, у твоего идеала есть маленькие слабости. Надеюсь, это не станет поводом для насмешек. – Александр нагнулся к ее уху и заговорщически прошептал: – Никому не говори. Особенно Клариссе. Помнится, я в детстве боялся темноты, так она решила излечить меня проверенным способом вышибания клина клином. Воспользовавшись отсутствием родителей, она закрыла меня на ночь в самой темной комнате, предварительно выкрутив из светильников все лампочки. Представляешь, как я орал всю ночь?!
– Постой... но ты ведь не говорил о темноте. Пауки, зубная боль...
– В том-то и весь фокус! Лекарство Клариссы подействовало.
– Поняла. – Грейс весело рассмеялась. – Боишься, что теперь она напустит к тебе под одеяло пауков?
– К нам под одеяло.
Грейс вопросительно вскинула брови.
– Ты ведь не оставишь меня теперь одного... в темной комнате... – нараспев произнес Александр, пробуждая в Грейс успешно ею подавляемое доселе желание заняться с ним любовью. – Мне кажется, детские страхи вернулись. Боюсь оставаться один... без тебя.
– Обещаю, что не оставлю тебя. Ни на минуту. Но сначала небольшой ритуал.
– Ритуал? Я уже боюсь и весь дрожу.
Грейс подняла глаза вверх. Александр проследил за ее взглядом.
– Омела?
– Завтра Рождество. У моих родителей примета сработала... пусть и с опозданием.
Александр снова притянул ее к себе. Грейс закрыла глаза, подняла лицо и раскрыла губы в ожидании поцелуя. Поцелуя, который соединит их навечно. Поцелуя, о котором она мечтала с того самого момента, когда впервые увидела Александра. Поцелуя, который станет лишь первым шагом на пути к абсолютному слиянию двух тел и душ.
Александр ласково коснулся губами ее губ, затем нежно провел языком по тонкой бархатистой коже. Грейс подалась вперед, пытаясь слиться с Александром в едином порыве. Поцелуй Александра стал глубже, откровеннее. Его язык скользнул в ее рот, пробежался по гладким зубам, деснам, затем столкнулся с ее языком...
Грейс неслась на крыльях блаженства,
Эпилог
– Грейс, ты скоро? Мы опоздаем на самолет.
– Александр, не суетись. У нас еще полным-полно времени. Лучше присмотри за Бекки. Я не могу делать сто дел одновременно: и чемоданы собирать, и нянчиться с ребенком!
– Насколько я могу судить, ты сейчас красишь ногти. Это, видимо, сто первое дело.
– Не могу же я появиться на свадьбе родителей замухрышкой. Они решат, что, выйдя за тебя замуж и родив ребенка, я совсем перестала следить за собой.
– Для меня ты все равно самая красивая. Всегда была и останешься. – Александр взглянул на жену такими же влюбленными глазами, как и два с половиной года назад, когда впервые увидел Грейс на руках отца.
– Боюсь, мама не разделит твое мнение. Видел, какая она красавица на последних фотографиях?
– Во-первых, твоя мать всегда была привлекательной женщиной, а во-вторых, она влюблена. Мне всегда казалось, что мой отец несколько... мм... холодноват. Чересчур сосредоточен на делах, работе... Камилла изменила его до неузнаваемости. Он словно помолодел. До сих пор не могу привыкнуть к его смеху. Представляю, как они сейчас счастливы. Наконец-то женятся.
– И не говори, – вздохнула Грейс, закончив маникюр. – Я уж начала опасаться, что бракоразводный процесс Ричарда и Элизабет никогда не закончится.
– Кстати, мама вчера вечером звонила, – осторожно заметил Александр, зная о трениях между Грейс и свекровью.
Хотя молодожены сразу же после свадьбы переехали в другой дом, Элизабет еще долго не оставляла их в покое, посылая в адрес Грейс проклятия.
– Что она хотела? – деланно безразличным тоном спросила Грейс, передав трехмесячную Бекки Александру.
– Предложила свои услуги в качестве няни Бекки. – Александр сделал паузу, следя за реакцией жены.
– Мы ведь решили взять ее с собой в Нью-Йорк.
– Потому что у нас не было другого выхода. Грейс, ты ведь не станешь отрицать, что перелет в другую страну тяжело переносят даже взрослые люди. Что уж говорить о такой крохе? – Александр с умильной улыбкой посмотрел на безмятежно спящую дочь.
– Твоя мать никогда не изъявляла желания сидеть с Бекки, – напомнила Грейс. – С чего вдруг такое рвение?
– По-моему, мама хочет заключить перемирие.
– А Бекки – что-то вроде белого флага? – усмехнулась Грейс. – Ты не видел мою пижаму?