Поцелуй после полуночи

Шрифт:
Пролог
Англия
Лето, 1850 год
Ее звали маленькой принцессой Блэкстоун.
Он называл ее малышкой.
Она, конечно, была не принцессой, а только дочерью герцога. Ее весь день держали взаперти в классной комнате. Целый день девочка училась.
– Замучают ребенка, – говорил его папа.
Томас держал язык за зубами, потому что никто не знал, что каждый день она ускользает из классной комнаты, чтобы встречаться с ним.
Нет, она не была принцессой… Она была его лучшим другом.
Лежа на животе на вершине их любимого холма, Томас глядел на маленькую девочку, которая сидела внизу. У него сильно билось сердце. Он раздвинул высокую траву, чтобы лучше ее видеть.
Каждый день Том приходил сюда. Он приходил в одно и то же время с того дня, когда они встретились в саду, за которым ухаживал его папа. Тогда Тому было восемь лет. Ей – семь. Они быстро подружились. Они бегали наперегонки, прятались под кустами и хихикали, когда им удавалось убежать от отвратительных существ. Главным образом – от ее свирепого отца.
Но теперь, когда Тому было тринадцать… когда он ее видел, с его сердцем начинало твориться что-то странное. По временам оно так бешено колотилось, что ему казалось, у его сердца могут вырасти ноги, оно вырвется из груди и умчится прочь. Сейчас с ним творилось то же самое. Том нахмурился. Он втянул в себя воздух, и ему в нос попала травинка. Том чихнул. Затем снова посмотрел вниз на девочку.
«У нее грустный вид», – подумал он. И вдруг услышал, что она рыдает. Том поднялся с земли, отряхнулся и стал спускаться с холма. «Зацепилась, наверное, своим дурацким платьем за что-нибудь, грохнулась и разбила коленку», – решил мальчик.
Том жалел, что теперь она не носит брюки. Как хорошо было, когда они вместе играли и валялись в траве или в снегу.
Девочка не заметила Тома. Она так сильно рыдала, что ничего не видела и не слышала. Томас ждал, когда она поднимет голову. Раньше, бывало, он шлепнет ее по плечу и побежит. А она с визгом мчалась за ним. Теперь он не мог заставить себя дотронуться до нее. Ее вьющиеся волосы были так красиво уложены, что мальчик с трудом отводил от них взгляд. Томас стоял, очарованный, блестящие медные пряди сияли в лучах солнца.
Тьфу, пропасть!
Внезапно Томасу захотелось сесть рядом с ней и обнять ее… погладить ее прекрасные волосы и успокоить. Не в ее привычках было плакать. Мальчик вспомнил, как она его ругала за то, что он однажды разревелся. Томас налетел на голую статую с дурацким фиговым листком, потом у него на лбу выросла огромная шишка. Но она сказала, что он должен быть взрослым и не плакать. А затем отвесила оплеуху. Черт ее побери! Если бы она была мальчишкой, он бы дал ей сдачи.
Но она не была мальчишкой.
Сердце у Томаса екнуло. Она была его лучшим другом,
Впервые Томасу захотелось убежать, чтобы она его не заметила. Он с тоской взглянул на холм. Не надо было спускаться. Может, еще не поздно уйти? Однако мальчик не двинулся с места. Его ноги словно приклеились к земле. Она вдруг подняла голову. Томас вздрогнул.
Влажные зеленые глаза пристально смотрели на него.
Мальчишка в смятении сделал шаг назад. Но она не пошевельнулась.
– Ты испугал меня! – У девочки был такой тон, словно она хотела сказать: «Зачем ты пришел? Я не хочу тебя видеть!»
– Я… э-э… – Томас отвернулся и посмотрел на холм. Неожиданно он стал застенчивым, как будто она застала его за чем-то, что ему не следовало делать. Но ведь он просто пришел поиграть с ней. В прятки, в догонялки. Ему нравился ее радостный смех. Ему нравилось общаться с ней. – Я видел, как ты плакала, – запинаясь, сказал Томас.
– Ну и что? – Она свирепо посмотрела на него. Ее брови сошлись на переносице.
Когда Томас увидел вспышку гнева в ее главах, это почти его успокоило. Почти, но не полностью, потому что она была какая-то не такая. Не настоящая.
– Ну и то! – огрызнулся Томас. Ему было досадно, что девочка смотрит на него, как будто он – покрытая бородавками лягушка.
– Ты мог бы что-нибудь сказать! – произнесла она уже спокойнее. А затем угрюмо добавила: – Я тебя ждала.
Ну и что? Они встречались целых четыре года. Но почему-то именно сегодня Томаса так радовали ее слова.
– Ну. – Мальчик старался казаться спокойным. – Я здесь, и что с того? – Он хлопнул ладонями по коленям. – Ты… гм… упала? Ты поэтому плакала?
– Нет. – Ее голос был почему-то глухим, а в глазах снова появились слезы.
– Что случилось, малышка?
Она покачала головой, и слезы потекли из ее зеленых глаз.
– Тория! Что произошло?
Опустив голову, она заплакала еще сильнее. Недолго думая, Томас подвинулся поближе к Тории и обнял ее за плечи. Он наклонил голову к ее мокрой щеке и, глядя ей в лицо, тихо сказал:
– Тория… что случилось? Не может быть, чтобы все было так плохо.
– Но это именно так, – зарыдала девочка и еще ниже опустила голову.
Томас подвинулся еще ближе. Продолжая рыдать, Тория отвернулась от Томаса и локтем задела его щеку. Томас вздрогнул, но не отодвинулся. Он не мог. От нее исходил такой же нежный запах, как от поля после летнего дождя.
– Неужели ты не понимаешь? – рыдала Тория.
Одному Богу было известно, что она имеет в виду. А Томас не слышал ни единого слова. В эти дни с ним происходило что-то странное – он больше не узнавал свое тело, свой голос и даже не мог понять эту маленькую девочку, которую знал целую вечность. Томас потер щеку.