Поцелуй с подвохом для дракона
Шрифт:
Поблажка одному потянула за собой десятки следующих, и академия, вместе с Магическим комитетом, сдалась, постановив, что любой адепт, не желающий афишировать свое подлинное имя, волен выбрать из двух: Уайт и Блэк. Под одним из них он и будет числиться в списках академии.
С одной стороны, это позволяло сохранить тайну: до совершеннолетия детей почти не представляли широкой публике и лица многих не были известны. С другой — защищало прочие семьи от неприятных сюрпризов: если бы любой адепт мог назваться случайным родовым именем, а потом совершить преступление и выставить
Диплом об окончании выдавался Магическим комитетом, и в нем название учебного заведения вообще не указывалось, если, конечно, речь не шла об Имперской академии в столице.
Недовольные таким решением вдоволь поскрипели зубами, но согласились, справедливо считая, что даже такая уступка —
лучше, чем ничего.
«Попробуй меня опозорить, — мысленно предложила я Алексу. — Узнаешь, что я сама сюда перевелась. Чему несказанно рада!»
Он развернулся и, гордо расправив плечи, наконец покинул злосчастный коридор. Я с сомнением посмотрела на Эйдана.
— Так кому я обязана спасением и должна ответную услугу? Он поморщился и ответил:
— Я никто. Мое имя тебе ничего не скажет.
— Лишь один из тех, кого здесь зовут Блэк, — подсказал Кайл. Я испытала одновременно благодарность, что он избавил меня от дальнейших попыток выбить ответ, и раздражение, что опять влез, куда не просили.
Если Эйдану это и не понравилось, то он никак не выдал недовольства. Видимо, давно привык к манерам дружка.
Вот как. Значит, просто Блэк. И кто же ты такой, что Сорен так испугался, как только узнал твое лицо? Задрожал от одного взгляда.
Могу ли я считать тебя другом?
Глава 4. Девчонка
Эйдан смотрел вслед поспешно сбежавшей девчонке и никак не мог понять, что это вообще было. На сон не похоже, на реальность — еще меньше.
За четыре года в академии он успел насмотреться на всяких. Сборище отвергнутых высшим светом, что обучалось здесь, не могло даже мечтать о хорошей репутации. Восточку считали рассадником порока. Во многом так и было. Лишь причины здесь назывались иными.
Молодые отчаянные адепты. Такие же, как и везде. Только здесь они особенно нуждались в чьем-то тепле. Недолюбленные собственными семьями, брошенные на воспитание нянькам и гувернанткам, а то и вовсе слишком бедные, чтобы у родителей между работой и сном оставалось время на отпрысков.
Кто-то отчаянно мечтал пробиться выше, кто-то — получить наследство, кто-то — удачно выйти замуж. Здесь для достижения цели в ход шли любые средства, и если на закон еще оглядывались, то на репутацию — довольно редко.
Обязательная для боевых магов служба после окончания академии тоже вносила свои коррективы. Разрешала отдаваться своим желаниям, допускала вольности. Такие, что даже на совместное
Все это лишь плодило новые слухи о самом распущенном учебном заведении в стране.
С девицами проблем не существовало. Но сегодня одна возникла, к тому же подобралась с неожиданной стороны.
— М-м, что-то новенькое, — вальяжно протянул Кайл, и его манера говорить, всегда служившая поводом для шуток, показалась Эйдану отвратительной. Откровенно взбесила. Или виноват был смысл, что скрывался за простыми словами?
— Не видел ее раньше, — сквозь зубы процедил Эйдан, стараясь взять себя в руки, а заодно и сделать вид, что совершенно не понял намека в словах друга.
Какое ему дело?
На любом празднике или затянувшемся вечере в гостиной факультета здесь найдется с десяток девиц, что без сомнений и ложной стыдливости заберутся к нему на колени, стоит только пальцем поманить. Он никогда не пользовался этим, придерживаясь своих принципов, а причины сохранял в тайне. Но и слепым Эйдан не был. Его всегда пожирали глазами. Для многих здесь он стал бы выгодной партией, даже не называя своего имени. Сила решала будущее, а он был одним из сильнейших в Восточке.
Поэтому сейчас он искренне не понимал, что на него нашло. Почему вся выдержка пропала, будто никогда и не существовала, стоило этой девчонке только попросить. Нет, приказать: «Поцелуй меня!»
Вся хваленая сила воли испарилась за мгновение. Все же он смог дать девчонке пару минут: чтобы она одумалась, осознала и сбежала. Над другой он бы посмеялся, но в этой было нечто странное. Нечто… честное.
Но она не сделала этого — не стала спасать себя от него. Осталась, смело глядя ему в лицо.
Никогда в жизни Эйдан не испытывал такого. Даже ее запах лишал рассудка, сводя на нет все попытки сдержаться.
Показалось, что если он немедленно не дотронется до нее, то все вокруг разлетится на мелкие осколки. Перестанет существовать, словно сама его жизнь зависела теперь от этого прикосновения.
И сейчас, когда девчонка уже скрылась из виду, он не мог сосредоточиться ни на чем другом. Не отпускало желание последовать за ней. Найти. Поймать. Выведать все, что ей известно. Все, что она сделала с ним. Спросить, как она посмела?
И не отпускать.
Целительница. Такая светлая, чистая, что с первого взгляда не ошибешься в ее стихии и специализации.
Проклятые маги, способные влезть любому в душу. Те, кого на поле боя считали лишь придатком к армии и относились так же. Прислуга. Очень ценная, но все же прислуга. Сами они не способны ни на что, даже толком защитить себя. А эта… Эта девчонка заставила его сейчас чувствовать себя побежденным. Пойманным и закованным в сети. И как? Ей хватило лишь двух слов и одного поцелуя!