Поцелуй шелки

Одетт Тессония

– Я согласна на эту сделку.

Когда представление окончено, Нимуэ позволяет Сестрам уйти. Как только мы остаемся одни, она поворачивается ко мне с широкой улыбкой. Улыбкой, которая переполнена не материнской гордостью, а кое-чем другим – отвратительно фальшивой добротой и детской взволнованностью.

– Нам нужно, чтобы ты выглядела наилучшим образом. Пойдем, моя дорогая дочь, я подготовила для тебя лучший номер и множество платьев на выбор. – Морская ведьма начинает ускользать, но я не предпринимаю и малейшей попытки последовать

за ней.

– Что заставляет тебя думать, что я останусь здесь еще хотя бы на минуту?

Нимуэ поворачивается ко мне лицом и хмурится, как будто не понимает моих слов. После короткого молчаливого изучения уголок ее рта приподнимается в ухмылке.

– Ты не можешь участвовать в конкурсе невест в таком виде.

Я сопротивляюсь желанию взглянуть вниз на свою мешковатую льняную рубашку и грязные брюки. Вместо этого смело встречаю взгляд морской ведьмы.

– Я и сама могу подготовиться к этой миссии. Где выход?

– Почему я должна позволить тебе уйти? – спрашивает она, надув губы. Я ожидаю услышать злость в ее голосе, но этого не происходит.

– Почему бы и нет? Ты ничем не рискуешь, позволяя мне вернуться в Люменас. Если провалю задание, твое проклятие убьет меня. Если не присоединюсь к конкурсу, нарушу нашу сделку, что приведет к тому же исходу. Единственный приемлемый вариант – выполнить свою задачу и убить этого юношу.

– Но ты только пришла, – она сокращает расстояние между нами и берет мои руки в свои.

Я слишком устала, слишком опустошена, чтобы отодвинуться. Нимуэ разжимает мои одеревеневшие пальцы и осторожно берет гребень. С вызывающей тревогу нежностью она заправляет волосы мне за ухо, и я вздрагиваю от прикосновения, но остаюсь на месте, когда она закалывает гребень в виде раковины.

– Позволь мне позаботиться о тебе. Ты моя единственная дочь, Мэйзи.

– Со своими Сестрами Черного Угря ты обзавелась кучей приемных. Они, в отличие от меня, похоже, действительно тебя любят.

Ее губы замирают между улыбкой и хмурой гримасой.

– Неправильно, что ты уже такая взрослая. Ты ведь все еще ребенок.

– При чем здесь это?

– Я думала, что у нас будет больше времени. Думала, твоя магия проявится сразу же, и у меня будет возможность воспитать тебя.

Я издаю мрачный смешок.

– Отец сказал, что в тот момент, когда я родилась, ты зарычала от разочарования и отказалась даже взять меня на руки.

Выражение ее лица на секунду меняется, прежде чем снова становится непроницаемой маской.

– Я рассказала тебе о сделке, которую мы заключили с твоим отцом. Из-за того, что ты родилась тюленем, я была обязана передать тебя ему. В противном случае, ты осталась бы со мной. Каждый ребенок, которого зачал твой отец, рождался точно таким же, как он, независимо от того, кем была мать. Тем не менее я все же питала надежду. В своем чреве я чувствовала, что ты такая же, как я. Ты была моей во всех отношениях, а потом появилась на свет с серой шерстью и ластами. Признаюсь, чувство было, будто ты предала меня. Ребенок, которого, как мне казалось, я уже так хорошо знала. Однако правда заключалась

в том, что от осознания, что мне придется отказаться от тебя, я была убита горем. И все же надежда никогда не покидала меня. Я знала, однажды ты докажешь, что обладаешь магией, подобной моей, магией, с которой твой отец не хочет иметь ничего общего. Вот почему он согласился отдать тебя, если ты докажешь, что являешься такой же, как я. Он знал, что не сможет жить с дочерью, владеющей темной магией. Сама мысль об этом вызывала у него отвращение.

Я качаю головой, в которой эхом отдаются слова отца.

«Она не остановится, пока не сделает тебя одной из своих наемниц. После такого я не смогу жить. Ты не убийца, дитя мое. Я не смогу смотреть, как из тебя делают чудовище…»

Нимуэ ошибается на его счет. Отец имел в виду совсем не это, когда сказал, что не сможет жить с тем фактом, что я стала убийцей. Он любил меня. Все еще любит. Он взял на себя вину за смерть Лютера и сделал все, что мог, чтобы защитить меня от Нимуэ. Не потому, что моя темная магия вызывала у него отвращение, а потому что… потому что…

– Ты ничего не знаешь о моем отце.

Морская ведьма открывает рот, но тут же закрывает его, словно обдумывая, что именно хочет сказать.

– Я понимаю, что не должна плохо отзываться о твоем герое, поэтому не стану этого делать. Важно другое – все это время я была права насчет тебя. Ты такая же, как я. И теперь я могу стать матерью, которой всегда хотела быть.

– Хочешь сказать, что теперь можешь угрожать мне и заставлять убивать других. – Я скрещиваю руки на груди и отступаю от нее на шаг. – Можешь претендовать на меня, как на подданную своего королевства, но ты не моя мать и никогда ею не будешь.

Глава XII

Грудь Нимуэ вздымается, когда она смотрит на меня с яростным выражением лица. Я боюсь, что она набросится на меня, накажет за неповиновение, но я слишком зла, чтобы беспокоиться об этом. Между нами воцаряется тишина, пока я с вызовом смотрю морской ведьме в глаза. Через мгновение ее ярость исчезает, и на ее место возвращается холодная маска Королевы-убийцы.

– Прекрасно, Мэйзи. Если ты так хочешь подготовиться к конкурсу самостоятельно, я отвезу тебя прямо на мыс Вега.

– Я сама найду обратный путь. Просто укажи, в какой стороне берег.

Она усмехается.

– Чтобы ты могла сбежать к своему отцу?

Я сжимаю челюсть. Таков был план. Я думала, что перед возвращением в Люменас смогу, по крайней мере, навестить его и братьев. Возможно, отец заверил бы меня, что Нимуэ переоценивает свои способности, что он легко может снять проклятие, которое она наложила на меня.

В этот момент я напоминаю себе, что уже заключила сделку, а сделки фейри обязательны к исполнению. Слишком поздно давать задний ход и надеяться, что меня можно спасти. Я должна убить Дориана. Не стоит забывать и о сделке моих родителей. Они договорились, что, проявив темную магию, я стану подданной Нимуэ. Так что теперь отец ничего не может для меня сделать.