Поцелуй шотландца

Йорк Сабрина

– Дермид мне никогда не нравился, – пробурчал Магнус. – Он слишком много пил.

– Да, это так.

Эндрю поставил стакан на стол. Он и так уже слишком много выпил.

– Он ведь свалился с крепостной стены?

Эндрю кивнул:

– Да, говорят, что так.

Когда его дядя отправился на встречу с Создателем, сам Эндрю был в Перте. Он не мог скорбеть о нем. Со смертью Дермида его ссылка закончилась, и он был рад вернуться домой. Когда не стало Мари, больше ничто не удерживало его в Перте.

– Ну, Александр – прекрасный лэрд.

– Да,

сэр.

Магнус прищурил один глаз, а другим пристально уставился на Эндрю.

– А какой из него муж?

Эндрю опешил.

– Я… хм, откуда же мне знать.

Магнус фыркнул и наклонился ближе.

– Ты знаешь, что я имею в виду. Ханна там счастлива?

– Думаю, да, сэр.

Когда Эндрю последний раз видел Ханну, она смотрела Александру в глаза, а он смотрел в ее глаза, и оба были без ума друг от друга. Да. Эндрю готов был побиться об заклад, что Ханна счастлива. Он подавил в душе зависть. Александр заслужил все счастье, какое только мог найти. А то, что он, Эндрю, может не встретить свое счастье, не имеет значения.

– Мне показалось, что они хорошо подходят друг другу, – сказал он.

– А-а. Да. Я так и думал. – Магнус постучал себя узловатым пальцем по щеке. – У меня на такие вещи чутье.

– Правда?

– Наверное, оно пришло с возрастом. – Магнус несколько мгновений смотрел в окно, потом тяжело вздохнул. – Я мечтаю увидеть всех моих дочерей замужними до того, как умру. – Он произнес это тихо, но со страстью, которую невозможно было не заметить.

– Сэр, я уверен, вы это увидите.

– Ты так думаешь? – Он снова с острым любопытством стал разглядывать Эндрю. – А я вот в этом не уверен. Они все очень упрямые.

– Женщины часто бывают упрямыми, – вставил Хеймиш.

По-видимому, он тоже слишком много выпил. Сидя на стуле, он начал немного заваливаться набок.

– Но не такие упрямые, как женщины из рода Даунрей, это уж точно, – сказал Магнус. – У меня их теперь четверо. – Он посмотрел на Эндрю и погладил свою губу.

– Четверо? – удивленно переспросил Эндрю. – Я думал, у вас три дочери.

Он видел Ханну и ее младшую сестру Лану, приехавших в Даннет на свадьбу, а здесь встретил Сюзанну.

– Они все очень красивые, – заметил Хеймиш, глаза его при этом блестели.

– Да, красивые, – согласился Магнус. – Но упрямые. Все правильно, у меня три дочери. Четвертая – это моя внучка Изабелл. – По его интонации стало ясно, что он восхищается и гордится внучкой. – Она, пожалуй, самая упрямая из всех.

– Упрямее, чем Сюзанна?

Эндрю не знал, что побудило его задать этот вопрос.

Магнус закатил глаза.

– О, мальчик мой, ты даже не представляешь!

– И в кого же она упрямая, в мать или ее отец тоже был упрямым?

Эндрю сам не знал, зачем он об этом спросил. Конечно же, не потому, что хотел побольше узнать о мужчине, завоевавшем Сюзанну Даунрей.

Магнус наморщил лоб.

– Джилли?

– Джилли?

– Джилли Макбин. Ее муж, упокой Господи его душу. Я бы не сказал, что он был упрямым. Нет. В нем не было упрямства. Он был… он

был приятным малым.

Эндрю прикусил губу, чтобы удержаться от возражений. Сюзанна и «приятный» мужчина? Он не мог представить их вместе.

– Приятный и тихий. Он был не из тех, кого бы я выбрал для нее в мужья. И я не ожидал, что она может влюбиться в мужчину такого типа. Но они были очень счастливы. И он очень любил Изабелл. Чертовски жаль, что он вот так умер.

Эндрю застыл.

– Как он умер?

– Он утонул в озере где-то год назад. – Магнус покачал головой. – Поехал на лодке рыбачить, это было одним из его любимых занятий. По-видимому, лодка перевернулась, и… и все.

– Какая жалость!

– Сюзанна была вне себя от горя. Она его очень любила.

Эндрю подавил внутренний стон.

– Я в этом уверен.

Магнус сделал еще глоток и надолго замолчал, глядя на потрескивающий в камине огонь. Потом повторил:

– Чертовски жаль, что так вышло, очень жаль.

Эндрю собирался что-нибудь сказать, сменить тему, может быть, даже завести разговор об оборонительных сооружениях замка, но вдруг Магнус тихо продолжил, словно говоря с самим собой:

– Штука в том, что хотя Джилли мало что умел делать, но плавать он умел.

– Прошу прощения?

– Он умел плавать. Лучше всех, кого я знал. Странно, что он утонул. И это озеро он знал как свои пять пальцев.

– Но бывают же несчастные случаи, – предположил Хеймиш.

Магнус вздохнул:

– Да, бывают.

Он потер лицо ладонью, и вдруг сразу стало заметно, что он устал и болен. Эндрю и Хеймиш переглянулись. Если хозяину нездоровилось, правила хорошего тона требовали откланяться и уйти. Еду они наверняка найдут на кухне – Хеймиш уже познакомился с хорошенькой поварихой, которая, по его словам, была сговорчивой. Но прежде чем он успел что-нибудь сказать, взгляд Магнуса вдруг оживился.

– Скажи, Эндрю, ты ходишь на охоту?

– На охоту? – Какой же мужчина не ходит? – Я люблю охотиться.

– Превосходно!

Магнус потер руки, следы усталости удивительным образом исчезли. Остаток вечера он рассказывал охотничьи истории одну за другой, и все они вращались вокруг охотничьего мастерства Магнуса. Ни Хеймишу, ни Эндрю не удавалось вставить ни словечка.

Выйдя от Кейра, Сюзанна решила посвятить остаток дня хозяйственным делам: она обошла фермы, проверяя, по графику ли идут осенние посадки, и встречаясь с арендаторами. Избегать Эндрю было нетрудно, но вот избегать мыслей о нем – куда труднее. Что бы она ни делала, ее преследовал его призрак. Он был великолепным мужчиной во всех отношениях. От этой мысли она раздражалась еще сильнее. А поцелуй? Каждый раз, когда Сюзанна вспоминала о том поцелуе, ее бросало в жар, она чувствовала голод, жажду… жажду большего. Что было совершенно нелепо. Она не хотела большего. Она не хотела, чтобы он снова ее целовал. Она хотела от него только одного: чтобы он уехал. Вскочил на своего коня и ускакал обратно в Даннет. И оставил ее в покое.