Поцелуй святого Валентина
Шрифт:
— Ошибаешься, — бестрепетно возразила Камила. — У Иры или Натки тоже мало денег, а их все любят.
— У них мало денег? — Галка приподнялась, глаза ее загорелись, на щеках выступили красные пятна. Она была словно пьяная и, казалось, совсем не контролирует себя. — Это не у них мало, а у тебя их слишком много. Живешь в общежитии специально, чтобы издеваться над нами… чтобы хвастаться, какая ты богатая!
— Я живу в общежитии, чтобы не отрываться от коллектива. Папа говорит, студенческая пора — лучшая в жизни, и следует насладиться ею сполна. Я никогда не хвастаюсь, это было бы глупо. И охотно даю тебе в долг.
— А чего бы тебе не давать? Зачем тебе деньги? Тебе ничего не нужно.
— Чум — старинное жилище эвенков, — просветила нас донельзя удивленная Камила. — Думаю, сейчас его встретишь крайне редко… хотя точно не знаю.
А Галка, словно не слыша, повернулась к Ире.
— Вот вы с Наткой… думаете, я не понимаю, почему любят вас, а не меня? Я все понимаю, я не дура. Вы живете дома, одеты, обуты, накормлены — никаких проблем. Да, лишних денег нет, но на жизнь хватает. А я бьюсь сама, одна, а ведь мне нужно хорошо одеваться, чтобы найти парня с квартирой. Экономишь на всем, голодаешь, чтобы купить модную вещь, а никто не обращает внимания, никто! Натка вот заплела косички, и все ахают, а я хоть голая приди, не заметят. За что меня так? А теперь убьют. Только стала жить по-настоящему… стала мечтать, что все будет хорошо… но разве у Галки может быть хорошо? Галка — никто, козел отпущения. И убьют-то ни за что, просто для ровного счета. Марина, Натка, Галка. А ведь я хорошая!
— Погоди, — встревожено прервала ее Ира. — Я решила, тебе померещилось что-то в темноте… какой-то призрак… и ты упала в обморок. А теперь получается, было что-то реальное? На тебя покушались? Как на Натку?
Ира бросила на меня всполошенный взгляд и, тихо охнув, села на кровать. Стыд пронзил меня с головы до ног. Вообще-то я регулярно сожалею о содеянном, поскольку сперва делаю, а потом думаю. Нет, не так! Вроде и думаю, но поначалу мне кажется, что поступаю правильно, а потом выясняется, что нет. Взять те же сапоги, на которые бессмысленно угрохала кучу денег. Лучше бы я их не покупала. Однако прошлого все равно не изменишь, поэтому мои сожаления обычно кратковременны, а муки совести очень редки. Я ведь не желаю плохого, а ошибки бывают у всякого. Но сейчас совесть вгрызлась в меня со страшной силой. Оказывается, Галка не осталась безразлична к нашему розыгрышу. Она потеряла сознание от испуга, вот почему не завизжала. Только самое неприятное не это — в конце концов, что было, то прошло. Хуже, что Галка окончательно уверилась в том, что на ее жизнь покушаются. Кто б мог подумать, что взрослый разумный человек примет за всамделяшнего убийцу светящегося в темноте и щелкающего зубами вампира? Но Галка не способна рассуждать логически, она в панике. Теперь будет всего бояться, и жизнь ее превратится в кошмар, причем по моей вине… уже превратилась, судя по чуши, которая только что прозвучала. Я не имею права этого допустить. Как ни тошно, я обязана признаться… ох, и достанется мне от Иры!
— Это была шутка… веселая шутка, — с трудом выдавила я.
— Что? — не поняла Ира.
— Вот, — я вытащила из сумки маску. — Это маска вампира. Светится в темноте. Я хотела… ну, для смеха, понимаете?
Ира брезгливо взяла двумя пальцами мое приобретение. Галка вздрогнула, встав с кровати, глаза ее расширились. Камила удовлетворенно улыбнулась.
— Ну, что я говорила! Никаких знаков смерти, висящих в воздухе, не бывает. Виной всему Наткино легкомыслие и твое суеверие. Вот почему суеверие — это плохо.
Галка громко и внятно выругалась в мой адрес матом, но голос ее уже звучал совершенно нормально. Похоже, она успокоилась — слава богу. Зато завелась Ира.
— Как ты могла! — кричала она, словно
— Я же не думала, что она действительно испугается, — оправдывалась я.—
Я не знала, что Галка верит в вампиров. Я не хотела ничего плохого… я не думала…
— Ты никогда не думаешь! — бушевала Ира. — Тебе нет дела до других людей! Лишь бы повеселиться, а что у человека может случиться инфаркт, тебе плевать! Рано или поздно ты допрыгаешься, помяни мое слово!
Теперь, когда я призналась, совесть моя благополучно смолкла, и я почувствовала легкое раздражение. Ну, чего Ира вопит? Не случился же инфаркт, правильно? Галке двадцать, а не восемьдесят. Надо иметь чувство юмора, а оно, похоже, есть только у нас с Димкой. Тут я молча порадовалась, что про участие Димки моя раздражительная подруга не догадалась. Раз уж кто-то должен отдуваться, так лучше один, а не двое. Димке досталось бы куда больше, чем мне. Ведь в день святого Валентина Ира неожиданно решила, что мужчина должен нести ответственность за женщину, а не наоборот, и теперь пытается следовать данному принципу (на мой взгляд, безуспешно). Подозреваю, нападение на даму при помощи маски вампира Ира не сочтет поступком, свидетельствующим о повышенной ответственности.
Как бы там ни было, мне было крайне неприятно, что подруга меня ругает, и я искренне обрадовалась, когда в дверь постучали. Это был Ванька, лицо которого выражало непривычную растерянность.
— Привет, — осторожно произнес он, обращаясь к Галке. — Ты как, лучше? Ну, ты нас и напугала, подруга.
— Я в порядке, — отрезала Галка столь свирепо и энергично, что последние сомнения в отношении ее самочувствия должны были исчезнуть.
— Слава богу, — обрадовался гость, возвращаясь к обычному деловому тону.
— Слушай, раз так… может, ты объяснишь толком, что с тобою было? А то я ничего не понял. Тебе действительно померещился призрак? Или на тебя кто-то напал? Все-таки это две большие разницы.
— Вот кто может объяснить, — доложила Ира, указывая на меня жестом прокурора, который предоставляет неопровержимые доказательства пособничества международному терроризму и личного знакомства с самим Бен Ладаном.
Ванька повернулся ко мне, я кивнула в сторону лежащей на столе маски, пробормотав:
— Я же не думала, что так получится… я наоборот.
Ира схватила маску и опрометью выбежала в коридор, а вернулась уже с пустыми руками. Неужели выкинула за борт? Хотя у нас нет иллюминаторов… значит, в урну. Жалко, конечно, но что поделаешь. Я не из тех, кто грудью бросается на амбразуру, а любые возражения ассоциировались у меня сейчас именно с подобным подвигом. Тем более, Ванька оказался не лучше Иры… я бы сказала, точно таким же занудой.
— Ты? Ты могла это сделать? — возгласил он так нервно, словно его ужалила змея. — Зная, что Галка не в себе, что она беспокоится, что она боится! Я бы никогда о тебе так плохо не подумал! Никогда!
— Вы чего? — удивилась Камила, единственная из всех сохраняющая присутствие духа. — Поступок как раз в стиле Натки. Она легкомысленная, но не злая. Друзей надо принимать такими, какие они есть, а если и перевоспитывать, то постепенно и незаметно.
— Вот именно — незаметно, — фыркнула Ира. — Ее сколько ни воспитуй, все равно незаметно!
— Ты хоть понимаешь, что могла наделать? — продолжал кипятиться Ванька. — Это уже не легкомыслие, это…
— Вы без меня обсудите, какая я плохая, а я пока погуляю, — предложила я и вышла, хлопнув дверью. Мне надоело слушать о себе гадости. В урне и впрямь красовалась маска, я с сожалением ее оглядела, однако вытащить не рискнула. Есть вещи, которых Ира не простит.